Комендант Освенцима

Здесь я должен заметить, что всегда отвергал антисемитский еженедельник «Штюрмер» Штрайхера за его отвратительное содержание, обращенное к самым низким инстинктам. Сюда же надо отнести его выпячивание сексуальности зачастую развратно-порнографического сорта. Эта газетенка принесла много зла, она не содействовала серьезному антисемитизму, но, напротив, вредила ему. Нет ничего удивительного в том, что после краха выяснилось: один еврей редактировал эту газету и писал самые яростные статьи.[103] Как фанатичный национал-социалист я был убежден в том, что наша идея, приспособленная к своеобразию народов всех стран, найдет к ним доступ и постепенно восторжествует. Тем самым будет также устранено засилье еврейства. Ведь во всем мире антисемитизм не нов. Он всегда становится очевидным, когда евреи слишком сильно прорываются во власть, когда их враждебные стремления становятся явными для общественности. Но на мой взгляд, антисемитизму служат не бешеной травлей, как это делал «Штюрмер». Желая добиться духовной победы над еврейством, следует использовать лучшее оружие. Я считал, что лучшие, главные силы нашей идеи пробьются сами. В то, что предпринятое Айке коллективное наказание поможет справиться с потоком лживых известий о зверствах, я нисколько не верил. Распространение измышлений о совершаемых зверствах продолжилась даже после того, как из-за него были расстреляны сотни, даже тысячи. Тогда я считал справедливым, что за кампанию лжи наказывают евреев, которых мы держали в руках.

В ноябре 1938 наступила разыгранная Геббельсом «Хрустальная ночь». По всему рейху в наказание за то, что в Париже евреем был застрелен фон Рат, разрушали еврейские магазины или хотя бы били в них стекла, повсюду в синагогах возникали пожары, при том что пожарным командам мешали их тушить. Все евреи, которые играли какие-то роли в торговле, промышленности и деловой жизни, были арестованы и отправлены в КЛ «для их защиты от народного гнева». Тогда я смог ознакомиться с ними в массе. До этого Заксенхаузен был почти свободен от евреев — и вдруг случилось их нашествие. До этого в Заксенхаузене понятие «подкуп» было практически неизвестно. А сейчас подкупов стало навалом, всех видов. «Зелёные» [уголовники] радостно встретили евреев как объект эксплуатации. Следовало запретить евреям иметь деньги, потому что иначе в лагере начались бы не поддающиеся контролю беспорядки. Они вредили друг другу где только могли. Каждый стремился получить тёпленькое местечко. Чтобы уклониться от работы, они, с попустительства сговорчивых капо, даже сами создавали себе всё новые должности. Чтобы добыть спокойные места, они не боялись устранять своих солагерников с помощью ложных доносов. Как только они становились «кем-то», они принимались безжалостно и подло травить и мучить своих соплеменников. Тут они во всём превосходили «зелёных». Многие евреи, впав в отчаяние от их поведения, и чтобы избавиться от мук, бросались на проволоку, совершали попытки побега, чтобы их застрелили, вешались. Комендант докладывал Айке о множестве таких инцидентов. На это Айке отвечал: «Не вмешивайтесь, евреи должны сами пожирать друг друга».

Я хотел бы здесь подчеркнуть, что лично не испытывал к евреям ненависти, хотя они были врагами нашего народа. Они были для меня такими же заключенными, как и все остальные, и обращаться с ними следовало так же. В этом я никогда не делал различий. Чувство ненависти вообще мне несвойственно. Но я знаю, что такое ненависть и как она проявляется. Я ее видел и сам ощущал на себе.