Комендантский час

Рычнев нырнул, заработал руками-ногами. Всплески показались ему оглушающе громкими, привлекающими чье-то неусыпное внимание. Казалось, сейчас вынырнет невиданное чудище и увлечет в пучину.

Взгляд выхватил из тьмы звездочку, растекшуюся словно капля на оконном стекле.

Он невольно вскрикнул, когда рука коснулась прибрежного песка.

Захар долго лежал, приходя в себя.

И на этот раз судьба оказалась милостлива к нему. Но можно ли поручиться, что завтра его не перестренут в глухом месте? Не было сомнений: шайка нагрянула в эти края не ради пьянки на природе.

Тягучая тоска вползала в душу.

Он чувствовал себя обреченным, вычеркнутым из этой час назад еще такой радостной жизни.

Почти до самого рассвета под храп соседей обдумывал Захар, как ему лучше поступить. И чем больше размышлял, тем больше склонялся к мысли самому пойти к Зубарю. Он, конечно, рисковал. Но не меньше ли риска наивно полагать, что Зубарь, снова встретив Захара, посчитает это простой случайностью.

За завтраком Рычнев услышал, что неподалеку изыскатели наткнулись на заброшенные захоронения. Теперь он не сомневался в причине появления своих земляков.

На захоронения в тот день никто не поехал. Начальник экспедиции вернулся из райцентра обескураженный.

Место, где находились могилы, слыло дурной славой. Люди, оказавшиеся там, или тяжело заболевали, или бесследно исчезали. Районные власти всерьез настаивали на изменении маршрута.

У Захара забилось сердце. Вот она, удача. Зубарь, конечно, ничего не знает. И есть повод оправдать свое появление.

От дороги в райцентр отходила едва приметная стежка, огибающая небольшой лесок. Дальше темнело давно запаханное поле. За ним, у подножья песчаного бугра, журчал ручей.

Хуторянин, согласившийся показать «гиблое место», велел намочить ноги. С бугра открылся вид на суходол, изрезанный промоиной давно высохшей речки. Плоская гряда камней подступала к опаленной пожаром рощице.

— Как сгорела полвека назад, так почитай ништо не наросло, — пояснил хуторянин, стараясь не смотреть перед собой. — А могилы за каменьями подле коряг. Када река текла, назывался тот берег Свищев перекат.

Захар готов был поклясться, что между камнями и обугленной рощицей мелькнула чья-то тень.

Начальник экспедиции, наведя бинокль, сказал, что видит двоих.

Хуторянин тотчас заторопился.

Начальник, крепко выругавшись, пожалел о прежних временах, когда люди работали, а не маялись дурью.

Захар догадывался, где мог отсиживаться Зубарь. По вечерам у озера дымились костры заезжих рыболовов.

Рычнев, побродив тем же вечером вблизи их палаток, не стал искушать судьбу. А утром вдруг повстречал Лохматого.

Парень сидел на корточках возле машины и, как безумный, глядел на большущий гвоздь в руке.

— Наркоман, — предположил водитель. — Увезти бы его домой.

Вдвоем они втащили Лохматого в кабину ЗИЛа, потом долго петляли по займищу.

Где именно на озере устроился Зубарь, можно было лишь гадать. Но Захар успел заметить человека в зарослях куги.

Даже после того, как уехала машина, никто не показывался. Усадив Лохматого, Захар пошел в ту сторону, где прятался человек. Слабый свист остановил его. Возле Лохматого был Зубарь со своим костлявым напарником.

«Господи, пронеси», — невольно поднял взор к небу Захар.

Он заговорил еще издали, вкладывая в свои объяснения как можно больше искренности. Но, подойдя ближе, осекся, заметив одинаково отсутствующий взгляд у обоих.

Нет, глаза их не были безумны, как у Лохматого. Мужчин будто донимала безмерная усталость. Казалось, они сейчас упадут и крепко заснут.

— Где он шлялся? — голос Зубаря был раскатист, будто он говорил в трубу. — В хуторе?.. Ладно, пока отдыхаем.

Костлявый сразу улегся, где и стоял. Лохматого Зубарь повел с собою, велев Захару подождать.

Через час главарь подъехал на мотоцикле, пинком разбудил Костлявого.

Старенький «ижак» неимоверно трясло, пока они объезжали озеро. Костлявого бросало в коляске, но он так и не открыл глаза. Когда показалась обугленная рощица, Захар догадался, что они подъехали к могилам с другой стороны.

Зубарь разложил на гладком валуне резиновые перчатки, изъеденное молью кашне.

— В случае чего, я свистну.

— Ты свистнешь, — ухмыльнулся пришедший в себя Костлявый.

Следуя его примеру, Захар завязал нижнюю часть лица кашне, натянул холодящие пальцы перчатки.

Двигался Костлявый рывками, обходя насыпи мелких камней. Среди них мелькали ящерицы.

У красных, закаменевших от времени коряг чернели два деревянных креста.

Захар не сразу заметил глубокий зев ямы.

Костлявый, матерясь, полез в нее первым. Захар прыгнул следом, ощутив запах прели из неширокого хода.

— Как чего, так сразу я, — бурчал Костлявый, расширяя лопатой лаз.

С землей выбросил череп с дыркой в затылке.

— Не боись, — разматывал Костлявый веревку. — Бывают находки и пострашнее.

— Много их здесь?

— Скелетов?.. Хватает. Есть и посвежее.

Костлявый выдернул дерюжку, закрывающую другой лаз, и Захар в страхе отпрянул, увидев мертвеца… Лицо его было коричневым, руки белы.

— Как он тут очутился? — вскричал Захар.

— Цыц, — замахнулся Костлявый и, сунув Захару конец веревки, нырнул в лаз.