Комэск

Северов уточнил положение линии фронта, отметил движение моторизованных частей противника в общем направлении на юго-восток и развернулся в сторону своего аэродрома, когда с северо-востока показалась пара «Мессеров». Их явно вызвали наземные части, убегать было бессмысленно, поэтому Северов решил просто оттянуть их по максимуму к линии фронта и принять бой. Не получилось, с востока подходила еще пара. Олег энергично развернулся навстречу первой паре, гансы среагировали поздно – ведомый выпустил полосу черного дыма и пошел к земле. Короткая очередь из двух пушек прошла снизу по фюзеляжу и корню левого крыла. Боевой разворот навстречу второй паре, но «Мессеры» резко ушли вверх и, развернувшись, пытались атаковать сами. Олег виражил с максимальной перегрузкой, резкими маневрами сбивал противнику прицел. Его маневры не были ограничены защитой хвоста ведущего, перегрузки были такие, что немцы быстро сдулись и решили разорвать дистанцию, традиционно пошли на высоту. Северов, наоборот, ушел еще ниже. Обрадованные птенцы Геринга посыпались вниз, стремясь зайти Олегу в хвост. Тот дал им приблизиться, резким маневром ушел с линии атаки, немцы проскочили мимо и тут же пошли вверх. Но это было предсказуемо, поэтому ведомый получил несколько снарядов, задымил и ушел в сторону. Ведущий второй пары не угомонился и продолжил атаки. Северов дал зайти себе в хвост, выполнил размазанную бочку со скольжением и расстрелял его с короткой дистанции из перевернутого положения. Немецкий летчик вывалился из своего неуправляемого «фридриха», но парашют не раскрыл. Ведущий первой пары ушел не попрощавшись.

Расход топлива в воздушном бое значительно возрастает, но до аэродрома Олег дотянул. Напряжение отпускало, на смену возбуждению пришла усталость. Северов с трудом выбрался из кабины и присел на траву около крыла. Михалыч, не говоря ни слова, подал фляжку с холодной водой. Северов с наслаждением выпил несколько глотков и вылил остальное себе на голову.

Новоселов тем временем осматривал самолет, свежие пробоины свидетельствовали о воздушном бое. Подбежали Винтик и Шпунтик, подошли свободные летчики, начались расспросы.

– Видно, погоняли тебя, – сочувственно сказал подошедший Ларионов.

– Кто еще кого погонял! – усмехнулся Олег. – Две пары мастерились. Двоих приземлил, одного повредил и один ушел, гад.

Воцарилась тишина, потом Игорь осторожно спросил:

– Подтверждение есть? Над нашими позициями дрались?

– Подтверждения не будет, если только кто-то из будущих пленных расскажет. Дрались за линией фронта.

– Так что вы нам тут сказки рассказываете! Этак каждый по десятку побед с вылета привозить будет!

Все обернулись. Говорившим оказался капитан лет тридцати, полные губы кривились в пренебрежительной усмешке, большие, навыкате, светло-серые рыбьи глаза буравили младшего лейтенанта.

– Молчи, не связывайся, – успел прошептать Михалыч.

Олег понял, что это какая-то очередная знаменитость, поэтому не стал ничего говорить, не спеша поднялся и принялся разглядывать капитана. Знавшие Северова в прошлой жизни говорили, что взгляд у него в такие минуты становился очень тяжелый. Капитан, видимо, что-то почувствовал, глаза у него забегали, но он еще хорохорился:

– Я вам тут не дам очковтирательством заниматься! Я прослежу, чтобы все данные о сбитых перепроверялись! А вы, товарищ младший лейтенант, можете быть уверены, за вами я буду следить особо! Никаких наград за свое вранье вы никогда не получите! Это всех касается! Узнаю о подобных случаях, держитесь у меня! Я вам тут…

Незаметно подошедший Петрович так хлопнул оратора по спине, что тот хрюкнул он неожиданности и громко пукнул.

– Чего развоевался, Лева? У них через полчаса боевой вылет, а ты их недоверием обижаешь!

Лева смешался, видимо, Петровича побаивался, но потом опять встрепенулся:

– Времени достаточно! Я должен довести важную информацию! Лейтенант, принесите побыстрее мой портфель, я его оставил в штабе! – обратился он к стоявшему ближе всех Леше Бабочкину.

До штаба идти было неблизко, к тому же летчики были неприятно удивлены таким откровенным выражением недоверия и угрозами.

– Уже бегу, волосы назад, – пробурчал побритый наголо Алексей.

– Что?!

– Я говорю, разрешите выполнять!? – спросил Бабочкин.

– Выполняйте, и побыстрее!

Алексей повернулся и пошел в сторону штаба, довольно громко пробурчав:

– Пердун!

Не успел он отойти, как раздалась команда на взлет. Все исправные самолеты полка ушли в западном направлении. В «ишачке» Северова копались техники, а сам он направился в штаб за дальнейшими приказаниями. По пути его перехватил Булочкин. Капитан сжал локоть Олега и тихо произнес:

– Этот говнюк называется Лева Кольский. Сейчас он какой-то чин в штабе КОВО, вернее, уже Юго-Западного фронта. Не связывайся с ним, он тварь злопамятная и в разные двери вхожая. Крови может выпить много. Он будет тебя провоцировать, чтобы потом на тебя рапорты катать, и Коробков прикрыть не сможет, слишком высоко для него бумажки эти летать будут. Да и не до того сейчас. Воевать надо, а не подковерной возней заниматься. Понял меня?