Комета. Докторица (4 книга)

   Хотя, полк - это очень громко сказано, наши двенадцать самолётов, четыре первой эскадрильи и семь нашей, командирская машина формально относится к первой, но на деле особняком. А вот задачи нам нарезают как полку. И если бы налёт на станцию разгрузки немцев делал полноценный полк из тридцати с лишним машин, то мы бы вывалили на немцев больше шести тонн бомб, а так всего две с половиной, почувствуйте разницу! Впрочем, такие большие объекты нам выделяют не часто, наше преимущество в точности и точечности удара, мы - не топор, мы ближе к хирургическому ланцету. Вот на следующий день, вернее ночь, мы вылетели с Зоей разбираться с немецким штабом, вроде бы дивизии, а может полка. Они разместились в маленьком городке, хотя у нас деревни больше, заняли двухэтажное здание в центре. Сложность в том, что рядом с ним высокая кирха или костёл, словом, высокое культовое сооружение в которое можно влепиться в темноте и она определяет направления захода для атаки. Ещё на этом храме стоят мелкокалиберные зенитки, самые для нас опасные. И вылетаем мы ещё когда не стемнело окончательно, потому, что нам нужно разбомбить не здание, а штаб, когда он ещё работает, поэтому нужно успеть до конца их немецкого рабочего времени. Штаб, как и положено, ведь любое командование себя любит и заботится, очень хорошо прикрыт зенитками. Вначале думали работать минимум двумя или даже тремя парами, но после часа обсуждения на повышенных тонах, Зоя отстояла своё мнение, что лучше всего работать одной паре или тремя самолётами максимум, ведь можно успеть неожиданно выполнить только один заход, остальных встретят огнём и уйти без потерь не получится. Даже если обе или три пары постараются компактно разом появиться над целью, толку будет меньше, чем два или три самолёта отработают не толкаясь над целью. Потом решили, что работает Зоя парой и командир в одиночку, но как ни прикидывали, из-за этой колокольни троим не развернуться, либо мешают друг другу, либо надо идти второй волной, которую точно уже встретят.

   В итоге мы летим с ней на пару. Ход подготовки и обсуждения мне комэск рассказала, чтобы я прониклась ответственностью, надо полагать. А ответственность действительно не маленькая. Мы с Машей должны сделать первый заход двумя бомбами по семь с половиной пудов и желательно сразу попасть, потому, что у нас нет задачи подсветить цель, Зоя идёт почти одновременно и должна положить в цель одну осколочно-фугасную двухсотку. Вот интересно, у нас две бомбы в сумме больше весят, а разрушительное действие у одной большой бомбы выше, мне сказали. Но нам дали две, потому, что шансы попасть одной из двух выше, чем одной, я же новичок, как ни крути. До самого вылета изучали с Машей схему городка, расположение улиц и нашей цели. На взлёте нам даже полосу не подсвечивали, светло ещё. Летим парой "низЭнько-низЭнько", над самыми верхушками деревьев, маршрут в обход всех известных постов и гарнизонов, где могут приветить огнём или засечь и передать по оповещению, обороты даже меньше средних, так, что слышно нас не очень далеко, крадёмся и стараемся себя не выдать. До цели по маршруту больше двухсот километров, обратно полетим прямо, будет гораздо меньше, а пока мы должны всех обмануть и не всполошить свою цель, иначе всё напрасно, даже если точно попадём, ведь здание может быть уже пустым. После вылета зарядил мокрый снег, который налипает на очки и ещё больше ухудшает видимость, которая и так не ахти, нижняя кромка облаков всего метрах в трёхстах. Зоя жутко не любит такую сырость и очень эмоционально ругается и хочет на юг к солнцу и морю. Я её наверно понимаю, но я ведь ленинградская и мне такая сырость привычна.