Комический роман

Так как я остриг коротко свои волосы, то меня не узнали и те, кто часто видел меня у мадемуазель Анжелики, — да, кроме того, и скверное платье моего слуги, надетое мною, сильно меня изменяло, и я выглядел совсем иным, чем в своем платье, которое было лучше обычного платья студента. Я был тотчас же узнан мадемуазель Анжеликой, которая мне потом призналась, что ничуть не сомневалась, что страсть, какую я питал к ней, — жесточайшая страсть, потому что я бросил все и последовал за ней. Она была достаточно великодушна, чтобы мне это отсоветовать и заставить вернуть разум, который, как она видела, я совсем потерял. Она долго меня испытывала холодностью, какая расхолодила бы менее влюбленного, чем я. Но, наконец, чем сильнее я ее любил, тем более склонял ее любить меня так же, как я ее. А так как ваша душа может служить и украшением знатного человека, то вы скоро заметили, что и у меня душа не слуги. Я заслужил вашу благосклонность; я понравился всем в вашей труппе, и даже сам Ранкюн не ненавидел меня, который, как считают среди вас, не любит никого, но ненавидит всех.

Я не стану терять времени, пересказывая вам, что двое молодых людей, любящих друг друга, могли говорить каждый раз, когда они были вместе: вы сами это достаточно знаете по себе; я вам скажу только, что госпожа Каверн, сомневаясь в нашей благоразумности, или, скорее, не сомневаясь в ней более, запретила своей дочери говорить со мной; но так как дочь ее не послушалась и так как она застала ее за письмом ко мне, то поступала с ней наедине и при всех так жестоко, что после этого нетрудно мне стало заставить ее решиться уехать со мной, Я не боюсь вам признаться в этом, зная вас как великодушного человека, каким только можно быть, и влюбленного по меньшей мере так же, как я.

Дестен покраснел при последних словах Леандра, который продолжал свою речь и сказал Дестену, что он только потому и оставил труппу, чтобы подготовиться к выполнению своего замысла, так как арендатор его отца обещал дать ему денег, и, кроме того, он надеялся еще получить немного в Сен-Мало[245] от сына одного купца, в дружбе которого он был уверен и который недавно стал хозяином своего имения, после смерти родителей. Он прибавил, что при посредстве своего друга надеется легко пробраться в Англию и потом помириться с отцом, не подвергая его гневу мадемуазель Анжелику, против которой действительно, как и против ее матери, тот направил бы свои враждебные действия, со всем успехом, как только может богатый и знатный человек против бедных комедианток.

Дестен заставил признаться Леандра, что из-за молодости его и знатности его отца последний не преминул бы обвинить в увозе госпожу Каверн; он не пытался совсем заставить Леандра забыть о своей любви, зная хорошо, что влюбленные неспособны принимать других советов, кроме внушаемых их страстью, и более достойны сожаления, чем порицания; однако он осуждал его намерение спасаться в Англию и представлял ему, что могут вообразить о двух молодых людях, живущих вместе в чужой стране, трудности и рискованность путешествия по морю, затруднения в получении денег, когда их нет, и, наконец, опасности, каким могли подвергнуть их красота мадемуазель Анжелики и молодость того и другого. Леандр нисколько не защищал своих дурных затей; он даже просил Дестена простить его, что он так долго таился от него, и Дестен ему обещал, что употребит все свое влияние на госпожу Каверн, чтобы вызвать у нее расположение к нему. Дестен ему сказал также, что если он на самом деле решился не жениться ни на ком, кроме как на мадемуазель Анжелике, то не должен оставлять их труппу. Он представлял ему, что тем временем, может быть, умрет его отец или его страсть уменьшится, а может быть и совсем пройдет. Леандр на это вскричал, что этого никогда не будет.

— Хорошо! — сказал Дестен. — Так из опасения, чтобы этого не произошло с вашей возлюбленной, не теряйте ее из виду, и играйте комедии с нами; вы — не единственный, кто играет их и может делать еще лучшее. Напишите вашему отцу,[246] заставьте его поверить, что вы на войне, и постарайтесь получить денег. В это время я буду жить с вами, как с братом, и постараюсь этим заставить вас забыть мое, быть может, плохое обращение с вами тогда, когда я не знал, кто вы.

Леандр бросился бы ему в ноги, если бы боль от ран во всем теле позволила ему это сделать. Он благодарил его, по крайней мере, в весьма обязательных выражениях и столь нежно уверял его в своей дружбе, что тот полюбил его с тех пор так, как может один честный человек любить другого. Они стали потом сговариваться вместе разыскивать мадемуазель Анжелику, — но страшный шум, который послышался в это время, прервал их разговор и заставил Дестена спуститься в кухню гостиницы, где происходило то, что вы увидите в следующей главе.

ГЛАВА ШЕСТАЯ Кулачный бой; смерть хозяина гостиницы и другие достопамятные вещи