Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина!

В итоге к двадцать второму столетию именно жители «Большой России», многие из которых, впрочем, по традиции носили фамилии, отнюдь не оканчивающиеся на «ов» или «ев», составляли основу научной и военной элиты планеты. Представителей западной цивилизации подобное в целом вполне устраивало: пусть русские станут первопроходцами в космосе, пусть берут на себя – тем более им не привыкать – защиту гражданских. Пусть гибнут, в конце концов, причем чем больше – тем лучше. Им не привыкать, коль за столько веков так и не научились воевать чужими руками! А мы пока понаблюдаем. Ну, а уж там, если обещанная их учеными дальняя экспансия не окажется пропагандистским мифом – вмешаемся. Вмешаемся осторожно, разумеется, внешне всесторонне продолжая поддерживать красивую идею «объединенного человечества», а на самом деле – реализуя древние принципы «разделяй и властвуй» и «деньги решают все».

К чему это привело в конечном итоге – известно. Началась эпоха новых колониальных войн. Не тех, что сотрясали человеческую историю в XVII–XX веках, других. Поскольку сейчас речь шла не о завоевании новых территорий, а строго наоборот – об «освобождении» от зависимости от Единого Правительства далекой прародины. Земная Федерация попыталась действовать жестко, однако вскоре выяснилось, что для противодействия множеству частных планетарных армий сил ВКФ просто не хватит – космодесант физически не способен вести долговременные и масштабные боевые действия на поверхности миров-колоний. Единственной альтернативой оставались орбитальные удары, но это бы означало миллионы невинных жертв… и полный крах самой идеи мирной человеческой экспансии.

Именно тогда, как несимметричный ответ на очередную подлость «партнеров», и был создан «Тренажер», целью которого стало научить командиров вновь созданных сухопутных войск грамотно воевать. А чуть позже, когда стало окончательно ясно, что теория множественности миров верна и непротиворечива, в его рамках родился и проект «Сосед», на порядок более секретный. Секретный настолько, что о нем знало не более десятка сотрудников спецлаборатории, контрразведки и Военно-Космического флота, имевших максимальный доступ к информации…

Нет, все-таки без горячего чая никак не обойдешься. А затем можно будет посидеть в Сети, просматривая галактические новости. Тяжело вздохнув, Виталий Александрович поднялся из кресла. Ладно, сходит на кухню, корона не упадет. Заодно и перекусит немного, поскольку до этого как-то не особо и хотелось. Кстати, нужно не забыть позвонить супруге, иначе снова станет упрекать…

Резкий сигнал коммуникатора прервал мысли академика. Удивленно хмыкнув, Сергеев активировал канал связи. Небольшой голоэкран высветил хмурое лицо начальника академии:

– Виталий Александрович, не отвлекаю?

– Разумеется, нет, товарищ генерал. – Несмотря на то что Сергеев являлся человеком исключительно штатским, к непосредственному начальнику он предпочитал обращаться именно по званию. Или по имени-отчеству, если разговор этому соответствовал.

– Виталий Александрович, пожалуйста, обратите внимание на цвет индикатора защиты вашего комма. Это важно.

– Ого, красный? – скосив взгляд, хмыкнул Сергеев. – Если память мне не изменяет, впервые подобное вижу. У нас что-то случилось?

– Помните, что означает «Карантин-2»?

– Помню… – внезапно охрипшим голосом ответил ученый. – Значит, выяснять подробности смысла нет. Сколько у меня времени?

– Транспорт уже на подлете, так что минут пять максимум. Охрана предупреждена, пропустят. Успеете собраться?

– Разумеется.

– Добро, жду. Да, и вот еще что: всю имеющуюся на данный момент информацию я вам сбросил, изучите в полете. Ключ вам известен. Конец связи.

Высветив «звонок завершен», экран свернулся.

«Вот и попил чайку, – мелькнула краем сознания несвоевременная мысль. – С медком, понимаешь ли…».

Швырнув на спинку кресла халат, Сергеев зачем-то оглядел кабинет и торопливо двинулся к ведущей на первый этаж лестнице.

Создатель проекта межвременного вмешательства слишком хорошо знал, что означает код «Карантин», да еще и с числовым индексом.

Индекс «1» означал разрыв связи между временными потоками по некой внешней причине, не связанной с техническими проблемами, «двойка» – угрозу существованию проекта и, вероятнее всего, самой параллельной реальности.

Индекса «3» не существовало в принципе…

* * *

– Ну, и что вы, собственно говоря, ожидаете от меня услышать нового? – Иронично ухмыльнувшись, Виталий Александрович поочередно оглядел обоих собеседников, генерал-лейтенанта Роднина и своего бывшего любимого ученика Виктора Кравца. Любимого, поскольку еще в аспирантуре тот подавал большие надежды, которые впоследствии только подтвердились. Нынче последний, понятное дело, заматерел, возглавив лабораторию, однако ж для Сергеева оставался все тем же аспирантом с горящими неподдельным энтузиазмом глазами, два десятка лет тому приглянувшимся профессору за неординарный ум и смелость до хрипоты спорить с научным руководителем.