Комиссар «Марата», герой Севастополя

18 августа 1943 года на Кавказ прибыл нарком Военно-Морского Флота Н. Г. Кузнецов. На совещании присутствовали командующие Северо-Кавказским фронтом И. Е. Петров и Черноморским флотом Л. А. Владимирский, члены Военных советов, начальники штабов. Нарком рассказал о положении на фронтах, действиях Северного и Балтийского флотов. Он одобрил план командования сухопутных войск и флота: одновременно ударить по врагу с суши и моря, причем десант высадить непосредственно в Новороссийск. Кузнецов сообщил о решении Ставки из-за минной опасности не использовать крупные корабли.

Кулаков обратил внимание на важность партполитработы в экипажах малых кораблей, улучшения ее среди десантников. Он потребовал от командиров и политработников быть ближе к людям, знать их не по анкетам, а по политическим и деловым качествам. Как написал Николай Михайлович в одной из статей, «нужно знать подчиненного, как брата, как сына».

Об умении самого Николая Михайловича с первых минут знакомства расположить людей к себе рассказывал

^{note 101}

контр-адмирал В. Т. Проценко. Было это в дни боев у Кавказского побережья.

Проценко перевели на Черноморский флот с Тихого океана командиром бригады торпедных катеров. Перед вступлением в должность его принимали командующий и член Военного совета. Когда офицер рассказал о себе, Кулаков спросил:

— В академии учились?

— Нет. Не учился.

— Смотрите на него. Академию не кончал и уже хочет командовать бригадой. Без академии. — И внимательно посмотрел на смущенного Проценко:

— Чудак! Ничего страшного. Опыт службы на катерах у вас большой. А академию еще успеете закончить. Вы знаете, у нас лучше всего воюют офицеры, выросшие из боцманов. В общем, не горюйте. Там у нас один «академик» есть — начальник штаба бригады Бобынин — и пока хватит. Вы знаете его?

— Однокашники. Вместе курсы командного состава кончали.

— Вот и хорошо. Начальник политотдела Комаров тоже работник что надо. Службу знает — из краснофлотцев, в свое время катерным радистом плавал. Поработаете вместе, разберетесь, а когда приеду — поговорим. Ну, ни пуха ни пера! Что нужно, не стесняйтесь, звоните, пишите… Правда, чем меньше будете обращаться за помощью, тем лучше. Для вас лучше.

Надо ли говорить, каким окрыленным ушел Проценко от Кулакова, как запомнилась ему эта встреча.

7 сентября генерал-лейтенант береговой службы И. В. Рогов провел совещание политработников флота и 18-й армии, рассказал о задачах в наступлении: атака сухопутными войсками с флангов, высадка моряков на побережье с трех направлений.

И Рогов и Кулаков подчеркивали, что главное в партполитработе — конкретность. Политработники низового

^{note 102}

звена как никто должны быть близки бойцам и вести их в бой.

Важно, чтобы коммунисты были всюду — на верхней палубе и в задраенном машинном отделении. «Комиссары» на малых кораблях — это старшины и матросы, отличившиеся в прошлых высадках. На корабли и суда, где не было штатных политработников, шли политотдельцы или политработники из резерва.

Во время операции наблюдательные пункты командующего Северо-Кавказским фронтом и Черноморским флотом находились на горе неподалеку друг от друга. Связь была хорошей.

Вечером 9 сентября Владимирский доложил Петрову, что посадка десанта на корабли и суда закончилась. Но усилился ветер. Становилось ясно, что к назначенному времени корабли к местам высадки не подойдут — они опаздывали на 45 минут, Петров перенес начало высадки на 3.00 (10 сентября). И вот ударили артиллерия и самолеты — ночные бомбардировщики, рванули заряды торпед. Экипажи торпедных катеров капитана 2-го ранга В. Т. Проценко впервые в практике боев применили торпеды против огневых точек на берегу, на молах, причалах. Сторожевые катера Д. А. Глухова и П. И. Державина с десантниками на борту под огнем прорвались к берегу. Морские пехотинцы батальона В. А. Ботылева захватили порт. Войска 18-й армии, наступавшие с Малой земли и со стороны Туапсинского шоссе, сокрушали оборону противника.

Враг отчаянно сопротивлялся. За трое суток пехотинцы Ботылева отбили 28 контратак. В последней из них участвовало до 30 танков. Вокруг вокзала, где сражался Ботылев с группой бойцов, скопилось особенно много фашистов. Ботылев вызвал огонь на себя. Снаряды артиллеристов легли точно, уничтожив уже лезших в окна врагов…

Перед ударом торпедных катеров по новороссийским береговым укреплениям у Проценко побывали член Военного

^{note 103}

совета контр-адмирал Н. М. Кулаков и представитель наркома ВМФ контр-адмирал В. Л. Богденко. Они пожелали ему удачи, спросили, почему комбриг не развернул командный пункт на берегу.

— С катера все виднее будет, чем с берега, — ответил Проценко.

— Правильно, — поддержал подчиненного Кулаков и сообщил ему, что Военный совет за предыдущие бои решил наградить его орденом. — Вернешься — оформим.

Для командира бригады, который должен был вести 25 катеров в сложную и опасную операцию, это была радостная, вдохновляющая новость.