Комиссар «Марата», герой Севастополя

В Новороссийской операции катерники действовали геройски. Они выпустили 44 торпеды, разрушив 9 дзотов, 13 дотов, более десятка огневых точек и прожектор, обеспечили прорыв (и это главное) десантных отрядов в порт. Нарком Военно-Морского Флота приказал всем кораблям встречать катера, выстраивая личный состав на палубах, отдавать другие почести. Так впервые в истории нашего флота отмечался подвиг малых кораблей. В. Т. Проценко был награжден орденом Суворова II степени.

16 сентября Новороссийск был освобожден. Через несколько часов после этого, несмотря на минную опасность на море, туда на катере направились вице-адмирал Л. А. Владимирский и Н. М. Кулаков. Кулаков помнил дымящие трубы заводов, громаду элеватора, красивые дома города. Но увидел груды развалин. Пришвартовались у полуразрушенной Угольной пристани. На пути к расположению батальона Ботылева остановились у памятника В. И. Ленину. К руке Ильича была приставлена винтовка, на штыке которой развевался военно-морской флаг. Вождь сражался вместе с бойцами. Искусно заминированный памятник был спасен.

Командующий и член Военного совета подписали приказ о награждении особо отличившихся в боях воинов. Героям боев тут же вручались ордена и медали.

^{note 104}

Продолжавшееся в течение месяца наступление завершилось изгнанием врага с Кавказа и с Таманского полуострова. Советские войска вышли к Керченскому проливу. На очереди было освобождение Крыма.

10 апреля 1944 года корабли Черноморского флота участвовали в салюте: двадцать четыре залпа из трехсот двадцати четырех орудий возвестили об освобождении города Одессы. 10 мая двадцать четыре залпа из трехсот двадцати четырех орудий — салют за освобожденный Севастополь. В приказах Верховного Главнокомандующего отмечались командиры — пехотинцы, подводники, катерники. В победных приказах не назывались фамилии политработников, но все понимали, какой ими вложен труд в каждый успех.

Моряки-черноморцы участвовали в освобождении Румынии и Болгарии. Но Н. М. Кулакова среди них не было: в 1944 году он был назначен начальником Высших военно-политических курсов ВМФ…

В послевоенные годы Н. М. Кулаков — член Военного совета — заместитель Главнокомандующего ВМФ по политчасти. Затем — вновь служба на Черноморском флоте, в той же должности, что и в войну.

Нет возможности подробно написать об этом периоде жизни и деятельности Н. М. Кулакова (книга в основном о войне и делах предвоенных), но об одной встрече, свидетельствующей о его заботе о людях, следует рассказать.

В свое время Николай Михайлович рекомендовал заместителем по политчасти в славный батальон морских пехотинцев Ц. Л. Куникова Н. В. Старшинова. Он знал, что в 1944 году корабль, на котором шел Николай Васильевич, наскочил на мину и раненого политработника подобрали из воды, тот лишился ноги, два года пролежал в госпиталях.

В 1946 году на прием к начальнику Политуправления — заместителю Главнокомандующего ВМФ по политчасти

^{note 105}

Н. М. Кулакову попросился выписавшийся из госпиталя Старшинов. Когда адъютант доложил о его прибытии, Кулаков вышел в приемную встретить боевого офицера. Увидев невысокого роста, крепкого человека — Старшинова, — обнял его и сказал:

— Главный комиссар морской пехоты, дорогой Николай Васильевич, здравствуй!

Кулаков пожал Старшинову руку и хлопнул его по плечу. Николай Васильевич твердо стоял на ногах, правда опираясь на толстую палку. Николай Михайлович еще раз ударил Старшинова по плечу, на этот раз посильнее. Тот не шелохнулся.

— Ну что же, молодец, я тебя проверил, на ногах ты стоишь, как положено морскому пехотинцу, крепко. А то, что одна из твоих ног деревянная, мы проверять не будем, да и не очень это заметно. Главное, что ты стоишь на обеих ногах, и стоишь крепко.

Николай Михайлович обратился к ожидавшим его приема морякам:

— Вы извините нас. Мы с Николаем Васильевичем старые друзья, и у нас есть о чем поговорить. Кому очень уж надо, подождите. В кабинете Кулаков усадил Старшинова в кресло, сам сел напротив него.

— Чем поделишься? — своей любимой фразой начал Николай Михайлович разговор. — Какие мысли? Как самочувствие?

Старшинов молчал, вспоминал, как встречался с этим человеком в окопах и на пристанях, на собраниях и в его кабинете.

— Ну, рассказывай, не робей!

— Трудно рассказывать. Почти два года по госпиталям. Вышел, вместо ноги — протез. Теперь учусь ходить, пока не привык. Очень и очень хочу еще послужить и прошу вас в этом мне помочь.

Кулаков увидел блеснувшие в глазах Старшинова слезы.

^{note 106}

— Ну, чего же, герой, раскис. Было куда хуже, а теперь чего? О чем думаешь? Что бросим, уволим? Нет, братец, плохо думаешь. Мы с членом Военного совета флота уже подобрали тебе должность, интересную, подходящую для характера и состояния. Пойдешь служить старшим инструктором политотдела Черноморского высшего военно-морского училища. Потом, думаю, переведем тебя секретарем партийной комиссии училища.

Старшинов от души поблагодарил. Николай Михайлович продолжил: