Комитет-1991

Написанное на даче в Архангельском обращение Ельцин прочитал прямо с танка, и эти кадры, увиденные страной и всем миром, вошли в историю. Борис Николаевич стал символом законной власти, демократии и мужества. С этой минуты за действиями Ельцина стал следить весь мир.

Увидев Ельцина на танке, люди поняли, что заговорщикам можно и нужно сопротивляться. Если Ельцин их не боится, почему должны бояться другие? И москвичи двинулись к Белому дому. Они провели здесь три дня и три ночи. Уходили. Возвращались. Встречали здесь знакомых и коллег. Они были готовы защитить собой Ельцина, потому что Ельцин защищал их. И другой защиты и надежды не было.

Геннадий Бурбулис:

– Гэкачеписты не рассчитывали, что наша позиция будет демонстративно, принципиально конституционно-правовой – в защиту Горбачева. Это первое. Второе – Борис Николаевич на танке. Танк – символ милитаризованной тоталитарной империи. Приехавший изолировать Ельцина, его соратников, демонстративно показать, в чьих руках власть, сила. И вдруг, стоя на танке, Ельцин зачитывает это воззвание. Журналисты это засняли, и все разнеслось по миру. В течение дня транслировалось почти непрерывно. Я был против того, чтобы Ельцин шел к танкистам и так рисковал неоправданно… Но это был гениальный поступок. Гениальное видение исторического, политического театра, где риск неизбежен, где чрезмерные раздумья и осторожность неуместны. А побеждает тот, кто чувствует лучше эту историческую мизансцену.

Под руководством российского депутата генерал-полковника Константина Ивановича Кобеца, который возглавил Государственный комитет по оборонным вопросам, началось строительство баррикад. К Белому дому стягивали бульдозеры, троллейбусы и автобусы, чтобы блокировать подходы. Готовили бутылки с зажигательной смесью.

Генералу Кобецу позвонил маршал Язов и приказал оставить пост и покинуть Белый дом. Кобец отказался. Министр обороны пригрозил, что в таком случае дает разрешение военной прокуратуре возбудить уголовное дело. Обещал:

– Вас ждет трибунал, а семью интернирование.

А Ельцин продолжал смело атаковать ГКЧП, в руках которого были армия, МВД и спецслужбы… Он подписывал один указ за другим, которые мгновенно распространялись по стране.

Ельцин объявил членов ГКЧП уголовными преступниками и объяснил, что исполнение их приказов равносильно соучастию в преступлениях. Твердость и откровенность президента России создавали новую реальность. Местные руководители, как минимум, сохраняли нейтралитет и не спешили исполнять указания путчистов. А Ельцин прямо требовал задержать руководителей переворота.

Своим указом Ельцин подчинил себе армейские части, органы МВД и КГБ, расположенные на территории России. Это предоставляло ему формальный повод отдавать им распоряжения.

«1. До созыва очередного Съезда народных депутатов СССР все органы исполнительной власти СССР, включая КГБ СССР, МВД СССР, Министерство обороны СССР, действующие на территории РСФСР, переходят в непосредственное подчинение избранного народом Президента РСФСР.

2. КГБ РСФСР, Министерству внутренних дел РСФСР, Государственному комитету РСФСР по оборонным вопросам временно осуществлять функции соответствующих органов СССР на территории РСФСР.

Все территориальные и иные органы МВД, КГБ, Министерства обороны на территории РСФСР обязаны немедленно исполнять Указы и Распоряжения Президента РСФСР, Совета Министров РСФСР, приказы МВД РСФСР, КГБ РСФСР, Государственного комитета РСФСР по оборонным вопросам…

Должностные лица, выполняющие решения антиконституционного комитета по чрезвычайному положению, отстраняются от выполнения своих обязанностей в соответствии с Конституцией РСФСР. Органам прокуратуры РСФСР немедленно принимать меры для привлечения указанных лиц к уголовной ответственности».

ГКЧП, разумеется, в ответ объявил все указы Ельцина и российской власти недействительными. Но слова путчистов не имели значения. Главное, что все пытались понять: решатся ли люди, засевшие в Кремле, действовать, то есть взять штурмом Белый дом, силой подавить главный очаг сопротивления, арестовать Ельцина и его окружение?

Заместитель министра обороны генерал Варенников, находившийся в Киеве и недовольный медлительностью ГКЧП, прислал возмущенную шифротелеграмму: «Взоры всего народа, всех воинов обращены сейчас к Москве. Мы убедительно просим немедленно принять меры по ликвидации группы авантюриста Ельцина Б. Н., здание правительства РСФСР необходимо немедленно надежно блокировать, лишить его водоисточников, электроэнергии, телефонной и радиосвязи…»

Варенников не только требовал жестких мер, но и приказал усилить охрану крымского аэропорта Бельбек, чтобы никто не пришел на помощь Горбачеву. Рота морских пехотинцев и противотанковый дивизион получили приказ уничтожать любые самолеты, которые попытаются сесть без разрешения.

Если бы путч возглавляли такие люди, как Варенников, история могла бы пойти иным, кровавым путем.