Комитет-1991

А в Белом доме у Бурбулиса и Иваненко рождается идея: направить служебные шифротелеграммы в территориальные органы КГБ и предупредить, чтобы они не участвовали в государственном перевороте, не выполняли указаний ГКЧП и Крючкова. В телеграмме Иваненко изложил обращение Ельцина. И добавил абзац:

«В этот критический для нашего общества момент все сотрудники органов безопасности должны проявить выдержку, благоразумие, способность трезво оценивать политическую ситуацию в стране, всемерно содействовать законно избранной народом власти в предотвращении использования военной силы и возможного кровопролития. Уверены, что сотрудники органов КГБ РСФСР решительно откажутся от участия в антиконституционном перевороте.

С настоящей телеграммой ознакомить весь личный состав».

Это слова в случае победы ГКЧП дорого бы обошлись автору. Помощники уговаривали Иваненко:

– Не надо этого писать, оставь только обращение Ельцина, и все.

Виктор Валентинович настоял на своем. Телеграмму перепечатали на бланке, поставили гриф «Срочно». Пошли в шифровальное управление союзного комитета. Но там отказались отправлять шифровку. Тогда Баранников, министр внутренних дел Российской Федерации, предложил:

– Давай по нашим телетайпам отправим – и органам госбезопасности, и внутренних дел. Подпишем эту телеграмму оба.

Телеграмма, отправленная по телетайпам МВД России, дошла до всех. Впоследствии в зависимости от того, как тот или иной начальник управления госбезопасности реагировал на эту телеграмму, решалась его судьба.

Виктор Иваненко:

– Одни собрали коллектив и зачитали телеграмму. Это смелость надо было иметь – вот получена телеграмма от председателя КГБ России Иваненко. В аппарате шум, гам. Кого слушать – Крючкова или Иваненко? Большинство заняло выжидательную позицию. Некоторые начальники эту телеграмму в стол, и молчок. За что потом поплатились должностями.

Валерий Ямпольский, председатель КГБ Чувашии:

– В тот острый момент царила растерянность. Поскольку я шесть лет работал в Инспекторском управлении и долгое время курировал автономные республики России, мне многие звонили: «Что делать-то?» Телеграмма, подписанная нашим руководителем Иваненко, председателем КГБ РСФР, сыграла большую роль, оказала сдерживающее влияние на действия органов безопасности по всей России. Подавляющее большинство руководителей территориальных органов не стали предпринимать действия, которые диктовались приказами ГКЧП.

Виктор Иваненко:

– А мы обзваниваем все структуры, гонцов рассылаем. Налаживаем систему информирования о происходящем.

Геннадий Бурбулис:

– Я убежден, что деятельность комитета государственной безопасности России, к тому времени еще не совсем структурированного, и генерала Иваненко были определяющими в эти трагические дни и часы. Я видел, насколько тонко, последовательно и адресно действовали он и его помощники. Они включили те самые личные отношения, которые складываются в этой среде. Она всегда конкурентна. Но одновременно это среда с развитой солидарностью. Не важно, кто утром девятнадцатого оказался в какой номенклатурной системе. Люди сохранили человеческие отношения и не пренебрегали этими переговорами – с переживаниями, с прямыми или косвенными подсказками друг другу, что и как делать. Иваненко круглосуточно говорил с сослуживцами: Вася, Леша, я тебя прошу, воздержись… Российский КГБ помог нейтрализовать опасные, может быть, даже отчаянные попытки военного решения.

Виктор Иваненко:

– В ночь с 19 на 20 августа прикорнуть не удалось. Пытался поспать, но не получилось – звонки, звонки, звонки. Начинается 20 августа. Обстановка ухудшается.

20 августа митинг перед Белым домом продолжался пять часов. Выступили Ельцин и Руцкой. У Белого дома собрались самые разные люди. Стояли и совсем странные, искатели приключений, пьяные. Но абсолютное большинство составляли люди, искренне не желавшие поворота назад. Они были возмущены попыткой решить судьбу страны без их участия. Стянулось немало людей с оружием – омоновцы, милиционеры, бывшие «афганцы».

В дни событий в здании находилось примерно двести сорок депутатов и с ними две сотни сотрудников аппарата Верховного Совета. Они выступали, писали и раздавали листовки. Их развозили по аэродромам и просили летчиков взять с собой. Депутаты звонили в свои округа и рассказывали, что происходит. Часть депутатов разъехалась по воинским частям – в училище имени Верховного Совета РСФСР, дивизию имени Дзержинского, батальон и полк связи в Сокольниках, в спецназ, стоявший в Теплом Стане. При этом сознавали, что в любую минуту Белый дом может быть захвачен.

Подготовка к штурму Белого дома шла. Крючков и Язов приказали своим заместителям Агееву и Ачалову подготовить к концу дня 20 августа план захвата Белого дома. Операция получила кодовое наименование «Гром». Штурм назначили на три часа ночи 21 августа.

Генерал Варенников, вернувшийся из Киева, распорядился выделить для атаки Белого дома три танковые роты и эскадрилью боевых вертолетов. Войска должны были рассеять толпу, подавить сопротивление, а бойцы «Альфы» захватить здание.