Комитет охраны мостов

А сегодня к нам в редакцию обратилась мать одной из них — Анны, самой младшей из фигурантов дела, которой на момент ареста было 16 лет. Светлана Пазникова рассказала, что уже долгое время не может связаться с дочерью, следователь перестал выходить на связь, а свиданий ей под разными предлогами не дают. Она просит родителей других обвиняемых по делу «Комитета» выйти с ней на связь, чтобы выработать совместный план действий, сформировать линию защиты ребят. Контакты Светланы есть в редакции.

В дороге не разговаривали.

Сухощавый мужчина с водянистыми глазами, который назвался Виталием, сначала внимательно разглядывал Светлану, затем спросил про телефон и предупредил, что «всё лишнее» сгорит от электромагнита, который у него с собой. Светлана пожала плечами, она не поверила ни в какой магнит.

Этого Виталия она не знала, а его глаза и кудлатую башку ни разу не видела в суде, она бы запомнила. Может статься, он был никаким не посланцем родительского комитета, а ещё одним синим упырём или даже вовсе грабителем, убийцей, маньяком. Светлане было плевать.

Они сели в машину, и Виталий, немного подобрев, сообщил, что «остальные ждут». Светлана натянуто улыбнулась. Она не хотела ни этого Виталия, ни остальных, она хотела, чтобы всё побыстрее кончилось и можно было добежать до Аньки. Бежать раньше — нельзя. Нельзя забегать на территорию снегурок без разрешения… При воспоминании о снегурках Светлану замутило, и Виталий, косивший в её сторону глазом, это заметил.

— Ты нормально? — обеспокоенно спросил он. — Зелёная совсем. Остановиться? Надо чего?

Светлана сделала рукой «не надо».

— Да блин, — по-своему истолковал происходящее Виталий, — после сидения в их сучьих подвалах попробуй не позеленей! Ты дыши медленно!

Светлана кивнула. На этом общение, к взаимному удовлетворению, завершилось.

Виталий долго ездил кругами — очевидно, ловил «хвост» или даже старался от него убежать. Наконец, резко рванул на какой-то просёлок, поскакал по лесу, снова свернул на нормальную дорогу и уже гнал на сто тридцати, не останавливаясь.

Светлана закрыла глаза, но темнота была неприятна, тогда она их снова открыла и принялась рассматривать дырки на обивке сидения впереди. Они были похожи на следы от выстрела дробью.

За бурыми (коричневыми? бордовыми?) воротами прятался большой краснокирпичный с зелёными прожилками дом. Его — тоже зелёная — крыша стекала с верха постройки, как сахарная глазурь с кулича. У высокого, похожего на торт-пирамидку крыльца стояла приветственная делегация: мужчина и женщина. Женщина незнакомая: маленькая, полноватая, коротко стриженная, в пальто с асимметричной косой застёжкой. Мужчина — будто целиком состоящий из седой бороды и запавших чёрных глаз, одетый в чёрный же спортивный костюм. Светлана содрогнулась от отвращения. Оказывается, она даже не знала, насколько ненавидит эту сволочь.

Испугалась, что Аслан попробует открыть ей дверь, начнёт о чём-то спрашивать, что-то говорить, и придётся от него отползать, сбрасывать с себя его обеспокоенность. Но он остался стоять где стоял. Только когда Светлана вышла из машины, кивнул женщине — подтвердил аутентификацию.

Женщина спустилась на две ступеньки и пошла навстречу. У неё был совершенно стальной прокурорский взгляд. Светлана даже не удивилась бы, если бы под пальто у женщины оказался китель с погонами.

— Здравствуй, — сказала женщина-родительский прокурор.

Светлана кивнула.

— Ты ведь от синих? — вполне уверенно уточнила хозяйка.

Светлана кивнула ещё раз.

— И что, они предлагают меняться?

— Я не знаю. Мне сказали только передать.

Хозяйка кивнула.

— Понятно.

Она обернулась к Виталию, дожидавшемуся здесь же, и выразительно на него посмотрела.

— Ничего у неё нет, — отозвался тот.

Хозяйка ещё раз внимательно оглядела Светлану, а потом внезапно приблизилась и приобняла за плечо, будто беря под своё крыло.

— Пойдём, — сказала она, — обговорим.

Светлана не сопротивлялась. Они — по-прежнему в полуобнимку — зашли в дом и прошли в полутёмный зал с огромными книжными шкафами. Здесь, как на какой-нибудь творческой встрече с не особо известным поэтом-песенником, были расставлены несколько пластиковых стульев. На них сидели мужчины и женщины с одним и тем же — будто они близкие родственники — выражением лиц. Родители. Многих из них Светлана помнила.

Миниатюрная брюнетка с собранными в два хвоста — на манер маленькой девочки — волосами подскочила со своего места и, видимо, хотела выбежать навстречу, но хозяйка покачала головой и жестом показала садиться. Маленькая брюнетка упала обратно на свой стул.

— Ну вот и Света с нами, — сказала хозяйка, убирая руку со Светланиного плеча. — У неё роскошные волосы, которые пригодятся нашему делу. Да, Света?