Комитет правды

В свои 44 года он имел четверых детей, которых считал самым важным достижением своей жизни, но из-за постоянных переработок мало уделял времени их воспитанию.

— Что значит «похоже»?! — повысил голос Иван.

— Мы их остановили при подъеме мощности, чтобы не залить реактор, — ответил Иннокентий, — а теперь с ними нет связи. Я тоже думаю, что надо эвакуироваться.

— Панику прекратить, никакой эвакуации. Что с внешней и внутренней связью?

— Основные каналы не работают. Переходим на аварийные, — ответил Вадим. — Есть связь!

Вадиму было 37 лет, и он считал, что его карьера только началась. Активный общественный деятель, председатель профсоюза работников АЭС, депутат в местный совет, он считал, что его призвание — помогать «простым людям». Хотя эти «простые люди» считали по-другому, упрекая Миноева в излишней тяге к власти.

— Норма, — продолжил Иван. — Если бы там пошла ядерная реакция, от нас бы мокрого места уже не осталось. Леша, гаси реактор всеми доступными способами. Кеша, турбина еще жива?

— Да, выдает ток на выбеге, — ответил Иннокентий, — но скоро выдохнется. Блин, говорил же, нельзя было поднимать мощность таким способом. Подождали бы день, реактор бы сам вышел из отравления.

— Это утвержденный эксперимент. — Иван кивнул на кипу бумаг на столе. — Там все совершенно безопасно.

— Не знаю, как все, а я лучше отсюда уберусь. — Петр поднялся со стула и направился к выходу. — Я тут ничем помочь не могу.

Иван неодобрительно посмотрел на Петра:

— Пока ситуация не прояснится, мы все должны находиться на рабочих местах.

Петр нерешительно потоптался у двери:

— Я только гляну, что там, и вернусь. — Он вышел за дверь.

— Все и так понятно без базаров, — Вадим пощелкал тумблерами и глянул на дисплей. — Управления нет, датчики показывают чепуху. Нужно выходить и разбираться на месте.

Иван подошел к Вадиму:

— Как там связь?

— Связных докладов нет, но очевидно плавление активной зоны реактора. Далее реакция, похоже, выдохлась, но у нас нет никаких возможностей повлиять на ситуацию, поэтому может быть всякое. Большая часть персонала, похоже, эвакуировалась… Вот, до нас дозвонились из «Росатома», включаю громкоговоритель.

— …там охренели! Меня все слышат? Это заместитель генерального директора по ядерной безопасности Евсин. Мы уже в курсе всех произошедших событий. У вас проплавление активной зоны реактора, есть выбросы радиоактивных элементов. Реакция продолжается. Как я понял, вы ничем уже не управляете. Приказываю эвакуироваться. Создана комиссия по ликвидации последствий аварии, сейчас подбираются люди, и они скоро к вам прибудут.

Дверь открылась, вернулся Петр:

— Коридор и, наверное, все ниже 7-й отметки завалено, — растерянно сказал он. В его голосе была слышна паника.

— Надо разблокировать аварийный выход! — сказал Вадим, кивая на металлическую, наглухо задраенную дверь.

— Командую тут я! — поднял руку Иван. — Аварийный выход проходит близко к реактору, что, если он тоже завален?

— Я посмотрю! — дернулся Петр.

Вадим щелкнул тумблером:

— Разблокировал. Подожди минуту, пусть давление выровняется.

Иван внимательно посмотрел на Петра:

— Так, парень, без геройства. Понял? Если есть возможность выйти, выходи и немедленно докладывай ситуацию по коммутатору. Любая опасность — возвращайся. Возьми дозиметр, надень комплект защиты и «лепесток».

Петр быстро надел защитный костюм и вышел.

Алексей встал с кресла, прошел к противоположному концу щита управления энергоблоком, включил дополнительный дисплей. На экране появилась страничка «Яндекса». Иван, который все это время внимательно следил за его действиями, удивленно воскликнул:

— Ё! У тебя отсюда выход в Интернет?!

— Через гейт, спокойно. Знаю, что не положено, но сейчас важна любая информация.

— Думаешь, «Яндекс» тебе сообщит новость об аварии? Или своим знакомым девушкам напишешь прощальное послание? — усмехнулся Вадим, подходя к Алексею.

— Девушек моих давайте оставим в покое, — немного напряженно ответил Алексей. — Я сейчас найду «сайт правды».

— Интересно… — Иннокентий прямо на стуле подъехал к компьютеру. — Это который правду говорит? Черта с два его найдешь и потом черта с два получишь ответ.

Алексей быстро менял запросы в браузере, переходя с сайта на сайт:

— Тут важна заинтересованность в ответе. Мы уж точно заинтересованы… А, вот...

На страничке загорелась заставка «сайта правды».

— Гм… — Иван почесал небритый подбородок. — До чего дошли, в Интернете спрашиваем сведения о собственной АЭС… Спроси: авария реальна? Какая там радиация в реакторном блоке? Уровень разрушения? И…

— Не так быстро. — Алексей быстро набрал запросы, не глядя на клавиатуру. — Реальна, выше ста рентген в час, очень высокий.

— Это мы и так знаем, — хмыкнул Вадим. — Есть вопрос важнее. Спроси: какова вероятность неуправляемой ядерной реакции.

— Сайт не предсказывает будущее. — Алексей стукнул пальцем по дисплею. — Но от себя скажу: вероятность не нулевая. Если стержни вошли в уже начавшуюся реакцию, то толку от них ноль — они просто расплавились.