Коммандер

— Ха, — отозвался мгновенно проснувшийся Джек и в ночной сорочке выбежал на едва освещенную лучами утренней зари палубу.

— Доброе утро, сэр, — отсалютовав, произнес лейтенант и протянул ему подзорную трубу с ночной оптикой.

— Доброе утро, мистер Диллон, — отозвался Джек, коснувшись ладонью ночного колпака и беря подзорную трубу. — Где они?

— Прямо по траверзу, сэр.

— Клянусь Господом, у вас хорошее зрение, — сказал Джек, опустив подзорную трубу, и, протерев ее, стал снова вглядываться в поднимавшийся над морем утренний туман. — Два. Три. По-моему, и четыре.

На «Софи» обстенили фор-марсель, держа грот-марсель почти наполненным ветром; один марсель уравновешивал другой, так что судно легло в дрейф прямо под темной скалой. Ветер — если его можно было так назвать — дул порывами от норд-норд-веста, принося с собой запах нагретого солнцем склона. Но теперь, по мере того как земля нагревалась, он, несомненно, повернет на северо-восток, а то и ровно на восток. Джек схватился за ванты.

— Рассмотрим позиции с марса, — произнес он. — Черт бы побрал эти шкаторины.

Рассвело окончательно. Сквозь редеющий туман стали видны пять судов, шедших изломанной линией, вернее гурьбой. Их корпуса были видны над водой, и ближайший корабль находился не более чем в четверти мили от шлюпа. Они двигались с севера на юг. Первым шел «Глуар» — очень быстроходный тулонский капер с корабельным парусным вооружением и двенадцатью 8-фунтовками, зафрахтованный состоятельным барселонским купцом по имени Хайме Матеу для защиты двух его сетти: «Пардал» и «Салок», каждый из которых был вооружен шестью орудиями. Второй сетти впридачу вез ценный (и нелегальный) груз контрабандной ртути. «Пардал» находился под ветром у капера на левой раковине. Почти на траверзе «Пардала», но с наветренной стороны, всего лишь в четырех или пяти сотнях ярдов от «Софи» находилась «Санта Лючия» — неаполитанская шнява — приз, принадлежавший «Глуар», полный несчастных французских роялистов, захваченных во время перехода в Гибралтар. Затем шел второй сетти, «Салок». Замыкала конвой тартана, которая присоединилась к компании возле Аликанте, обрадовавшись защите от пиратов берберийского берега, каперов с Менорки и британских крейсеров. Все суда были маленькими; все ожидали опасности со стороны моря (потому и жались к побережью — опасное, неразумное решение по сравнению с более длинным маршрутом в открытом море, но оно позволяло им юркнуть под защиту береговых батарей). Если бы кто-то на этих судах заметил «Софи» при лучшем освещении, то он, верно, сказал бы: «Какой-то маленький бриг еле ползет вдоль берега. Наверняка тащится в Десию».

— Что вы скажете о том судне? — спросил Джек.

— При таком освещении я не могу сосчитать количество портов. Похоже, оно слишком мало, чтобы быть одним из 18-пушечных корветов. Во всяком случае он представляет собой определенную силу. Сторожевой пес.

— Так и есть!

Определенно, он прав. Судно оставалось на ветре от конвоя по мере поворота ветра и по мере того, как они огибали мыс. Джек стал лихорадочно думать. В его уме пронесся целый ряд решений: должность лишала его права на ошибку.

— Я могу высказать пожелание, сэр?

— Да, — вяло произнес Джек. — Но только чтобы это не превратилось в военный совет, от них никакого толку.

Он поощрил Диллона в знак благодарности за то, что тот обнаружил конвой. Но совещаться ни с ним, ни с кем другим он не собирался и надеялся, что Диллон не станет предлагать свои, даже самые разумные, советы. Только один человек может принимать решение — командир «Софи».

— Возможно, мне следует бить тревогу, сэр? — сухо осведомился Джеймс Диллон, видя, что в его рекомендациях не нуждаются.

— Видите маленькую, занюханную шняву, что между нами и вон тем кораблем? — оборвал его капитан. — Если мы тихо поставим фока-рей ровно, то через десять минут окажемся в сотне ярдов от нее, и она закроет нас от корабля. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Так точно, сэр.