Комментарии к «Государю» Макиавелли

Одна из самых противоречивых и сложных максим флорентийца. У Юсима перевод следующий: «И надо понять, что государь, особенно новый, не может соблюдать всего, за что людей почитают хорошими, и бывает часто вынужден во имя спасения государства действовать против веры, против милосердия, против человечности, против религии. Однако его помыслы должны повиноваться воле переменного ветра судьбы и, как я сказал выше, не отклоняться от блага, но уметь приступить к необходимому злу».

Попробую рассмотреть данный отрывок подробнее.

Во-первых, Макиавелли снова утверждает, что есть большая разница между новым и старым государем.

Во-вторых, идея состоит в том, что есть большая разница между государем и «просто» людьми. В частности потому, что первый ответственен за государство.

В-третьих, ради сохранения государства государь должен быть готовым нарушать общепринятые этические нормы. Есть известная фраза: «цель оправдывает средства», которая якобы принадлежит иезуитам. Исследователи уже обращали внимание на то, что у Макиавелли это будет выглядеть как «результат оправдывает средства»[513].

В-четвертых, государь должен быть готов быстро изменить свою тактику.

В-пятых, правитель обязан следовать общепринятым этическим нормам, но уметь в случае необходимости быстро от них отказаться ради сохранения власти и государственных интересов. Возможно, заслуживает внимание мнение, что Макиавелли развил идею национального интереса с наивностью, свойственной Древнему миру, и не сочетал ее со средневековой христианской этикой. Суть национального интереса в его понимании состояла в новой натуралистической этике, чья реализация зависела от двух типов virtù – республиканского и монархического[514].

В этом плане очень интересно объяснение Татьяны Таировой-Яковлевой решения Ивана Мазепы изменить России во время вторжения шведской армии: «Если в эти трудные дни Мазепа перечитывал своего любимого Макиавелли, то ему должны были броситься в глаза следующие слова: государю «ради сохранения государства часто приходится нарушать свои обещания. Так что в душе он всегда должен быть готов к тому, чтобы изменить направление, если изменятся обстоятельства или ветер удачи начнет дуть в другую сторону». После рокового совета в Жолкве[515]

Мазепа был внутренне готов «изменить направление». Другого пути для сохранения своего государства он уже не видел. В 68 лет начинать жизнь заново, согласитесь, не просто, равно как бросаться с головой в омут. Это было очень тяжелое решение и еще пока отнюдь не окончательное».[516]

В данном случае имеет место откровенная попытка воспользоваться авторитетом Макиавелли для того, чтобы оправдать предательство (а это было именно так) Мазепы. Начнем с того, что ни у кого нет доказательств, что «Государь» и вообще сочинения флорентийца действительно были любимым чтением украинца. Во-вторых, цитата явно сокращена, причем за счет тех эмоциональных моментов, которые могли бы бросить тень на решение Мазепы. В-третьих, «нарушение слова» по своему смысловому понятию, скажем мягко, несколько отличается от термина «измена» (против использования которого в отношении данного гетмана на протяжении всей книги выступает Таирова-Яковлева). В-четвертых, Мазепа никоим образом не мог считаться государем Украины. Это был вассал России, что бы там ни считала современная украинская историография. В-пятых, Таирова-Яковлева противоречит сама себе, когда то пишет, что Мазепа не видел возможности для спасения Украины без измены России и Петру I, то утверждает, что это «очень тяжелое решение» еще не было окончательным. В-шестых, крайне трудно согласиться с тезисом о том, что сохранение Украины было невозможно без измены со стороны Мазепы. Ход Северной войны все расставил по своим местам. Несмотря на уступку Польше части Украины, последняя сохранила себя и как страну, и как государственное образование.

Итак, государь должен бдительно следить за тем, чтобы с языка его не сорвалось слова, не исполненного пяти названных добродетелей. Пусть тем, кто видит его и слышит, он предстанет как само милосердие, верность, прямодушие, человечность и благочестие, особенно благочестие. Ибо люди большей частью судят по виду, так как увидеть дано всем, а потрогать руками – немногим. Каждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле, и эти последние не посмеют оспорить мнение большинства, за спиной которого стоит государство.