Комментарии к «Государю» Макиавелли

Итак, из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса – волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана.

В переводе Юсима: «И раз государю необходимо владеть искусством подражания зверям, он должен избрать из них льва и лисицу, потому что лев не защищен от капканов, а лиса – от волков. Следовательно, нужно быть лисой, чтобы избежать ловушек, и львом, чтобы напугать волков. Те, кто выбирает одного льва, этого не понимают. Данные рассуждения вполне соотносятся с мнением, изложенным Макиавелли в другой своей знаменитой книге: «Я почитаю за несомненную истину, что людям малоизвестным невозможно достичь высших ступеней, не прибегая к силе или хитрости, если только они не получают новые звания от других в пожалование или по наследству. Думаю также, что одной силы здесь бывает недостаточно, а вот одной хитростью можно обойтись».[504]

В этом отрывке флорентиец конкретизирует свою идею, при этом подчеркивая, что силу и благородство надо обязательно объединять с хитростью. Вообще же в «Рассуждениях» данная идея звучит более четко, нежели в «Государе». Как бы то ни было, параллели со львом и лисицей выглядят своеобразным приемом, сознательно отвлекающим читателя от главного: задачи автора доказать, что при необходимости несоблюдение своего слова является естественной чертой правящего политика.

Лев здесь соотносится с virtù, властью доминировать над случайностями, а лисица – с осторожностью, властью манипулировать ими[505]

.

Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание.

Одно из краеугольных положений Макиавелли, вызывавших на его голову немало проклятий и оскорблений. И это притом, что автор всего лишь описывал общепринятую практику, пусть даже она далеко не всегда была общим правилом. Обратим внимание, что Ришелье возносил панегирики Людовику XIII за то, что в трудную минуту он как раз не нарушал данное им слово[506]. Едва ли это было бы сделано, если бы жесткое выполнение своих обязательств было бы общепринятым явлением.

И опять же продолжим параллели с «Рассуждениями»: «Ксенофонт в биографии Кира показывает необходимость обмана, изображая первый же поход, снаряженный им против царя Армении, сплошной цепью хитростей, в результате которых Кир захватил его царство. Вывод Ксенофонта состоит в том, что государь, желающий вершить великие дела, должен научиться обманывать. Кроме того, советник неоднократно наущал Кира обманывать царя мидян, Киассара, брата своей матери; Ксенофонт доказывает, что без этого Кир не смог бы достичь будущего величия».[507]

Итак, на первом месте интересы правителя и государства. Для Макиавелли государство – самоценно, власть правителя – также, а потому меры для защиты порядка не нуждаются в оправдании[508]. Подчеркнем при этом, что в книге нет объяснения отношения государя к государству. Его и не может быть, поскольку государство, lo stato

, у Макиавелли есть смешение ценностей, политики, инструмента эксплуатации, механизма, который позволяет правителю добиться того, что он хочет[509]. Государство превыше всего, а потому правитель, если потребуется, должен во имя его интересов быть готовым нарушить свое слово.

В Московской Руси ситуация в отношении того, как держать свое слово в важных условиях, обстояла абсолютно таким же образом. Едва ли был хотя бы один князь, который бы избежал клятвопреступления. Чаще всего – во имя государственных и собственных политических интересов. Скажем, Василий II пообещал боярину Ивану Всеволожскому (фактически возведшему его на великокняжеский престол удачной дипломатией в Орде) жениться на его дочери, однако предпочел более выгодный брак с княжной из знатнейшего рода Кошкиных. В тот момент казалось, что Всеволожский уже не был и не будет нужен. И такие примеры можно множить и множить.

Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же.

У Юсима: «Если бы все люди были добры, это был бы дурной совет, но так как они наклонны ко злу и не будут верны тебе, ты не обязан быть верен им».