Комментарии к «Государю» Макиавелли

Между тем, в этом абзаце есть противоречие с одной из сквозных идей Макиавелли в данной книге: выше он практически везде доказывает, что путем использования различных приемов, то есть технически, можно вызвать к государю то или иное чувство, а в конце данной главы говорит, что любовь подданных к государю от последнего не зависит. Едва ли он сам в это верил. Наверное, правильнее было бы трактовать этот отрывок как утверждение, что государю лучше рассчитывать на то, чтобы его боялись, а не любили, причем для достижения данной цели можно и даже нужно прибегать к жестокости. Одновременно принципиально важно, чтобы жестокость и страх не привели к ненависти, которая могла бы поставить под вопрос прочность правления государя.

Глава XVIII О том, как государи должны держать слово

В данном случае мы имеем продолжение тех глав, тезисы которых сделали возможным появление понятия «макиавеллизм». К обозначенной в заглавии главы проблеме флорентиец обращался еще и в «Рассуждениях». Причем сказанное им в этом сочинении в определенной степени отличается от тезисов в «Государе»: «… В несоблюдении обещаний, к которым ты был вынужден силой, нет бесчестия, и обещания, данные в публичных делах под давлением силы, никогда не будут соблюдаться, если это давление ослабнет, причем нарушителей нельзя будет посчитать бесчестными. Во всех историях можно прочитать о многих подобных случаях; наблюдаются они всякий день и в наше время. Государи не только не соблюдают вынужденные обещания, когда побудившие к этому силы перестают действовать, но нарушают и все прочие обещания, если у них нет больше причины соблюдать их»[493]. Как видим, Макиавелли и здесь является противником средневековых представлений об имидже и действиях государя.

В XVIII главе Макиавелли отмечает, что некоторые государи совершили великие дела, не храня верность своему слову. При этом он ссылается на современную ему историю, чтобы оправдать свой тезис. Удивительно, что он не включил в свой перечень действия французов в Италии. И Венеция, и Флоренция потерпели поражения, поскольку слишком полагались на свои альянсы с Францией[494]. Отмечу также мнение, что в данной главе «Государя» показана вера Макиавелли в примитивную и спонтанную артикуляцию справедливости, а также чувство достоинства, которое побуждает граждан к восстанию[495]

.

Излишне говорить, сколь похвальна в государе верность данному слову, прямодушие и неуклонная честность.

Макиавелли в соответствии с уже использованным подходом начинает размышления с формальной поддержки общепринятых принципов политической морали: верность своему слову, прямодушие и честность похвальны для государя. Абсолютно так же, как он оправдывал сначала щедрость и милосердие в противовес бережливости и жестокости. А затем опроверг эту точку зрения. Предваряя дальнейшие построения, можно заранее сказать, что в данной главе он поступит таким же образом.

Принцип верности данному слову в сочетании с прямодушием и великодушием отражен в одном из Кентерберийских рассказов Чосера. Некая дама в отсутствии любимого мужа обещала влюбленному в нее пажу отдаться ему, если он сможет выполнить ее заведомо невыполнимое желание – очистить побережье Британии от подводных скал. Паж, однако, смог сделать это с помощью чародея, который получил за свои услуги 1000 фунтов золотом. Обещание надо было выполнять, что признал даже вернувшийся муж. Однако тронутый жертвой со стороны супругов паж вернул даме назад ее слово. Наконец, чародей, узнав о случившемся, отказался брать деньги за выполненную услугу. Вот на каких образцах пытались воспитать европейское общество. В чем-то, кстати говоря, вполне успешно. Не пытаясь анализировать данную ситуацию с точки зрения общественной морали, отмечу только, что в политике такие взгляды были неприемлемы.