Комментарии к материалистическому пониманию истории

Мы полагаем, что здесь работает фактор, пока ещё мало известный большинству социальных теоретиков. Причиной тому, как новизна этих данных, так и междисциплинарные барьеры в гуманитарном знании.

Речь идет о специфических информационных механизмах культур доиндустриальных и индустриальных обществ. Здесь мы опираемся на фундаментальный труд В. Н. Романова «Историческое развитие культуры. Психолого-типологический аспект», подытоживающий целый этап в развитии этнопсихологии.³⁹

Романов пишет: «В противоположность доминирующей в настоящее время тенденции трактовать культуру в качестве некоторой совокупности артефактов (прежде всего – текстов) и сводить проблемы её исторического развития к простой трансляции соответствующих норм и правил через их усвоение индивидом я всей своей работой стремился преодолеть ложную (с моей точки зрения) антиномию культура – индивид, и утвердить такой подход к культуре, когда и она, и её субъект рассматриваются системными составляющими социальной деятельности».⁴⁰

Анализируя социальную деятельность доклассовых и классовых обществ, Романов исследует характер информационных процессов культур в связи с этой деятельностью. В итоге он выделяет два типа культур – симпрактические и теоретические.

Симпрактическая культура характерна для доклассовых обществ, не обладающих письменностью. Для неё характерны слитность чувственно-практического, «наглядного» и информационного аспектов деятельности. Подобная синкретично сть порождает отсутствие какого-либо абстрагирования, неспособность субъекта симпрактической культуры произвольно высветить в отвлеченном тексте планы деятельности. Соответственно, произвольное планирование деятельности, а тем более произвольное реформирование деятельности здесь почти невозможно. Всякое изменение деятельностного комплекса осуществляется под давлением практической ситуации путем проб и ошибок. В некотором роде, здесь можно говорить об «эволюции» деятельности в своей естественной историчности сходной с эволюцией живых организмов.

Теоретическая культура характерна для обществ, обладающих развитой социальной и политической структурой, и феноменом письменности, обслуживающим эту структуру. Письменность позволяет закрепить расчленённость чувственно-практического и информационного планов деятельности. Более того, она оформляет в ряде случаев профессиональное оперирование с информацией, как институционно закрепленную отдельную деятельность. Иными словами, способность к решению абстрактных задач, произвольному планированию и реформированию деятельности, созданию отвлеченных текстов, описывающих деятельность, становится характеристикой не только практического деятеля, но и предметом профессиональных усилий целого класса теоретиков.

Такова общая схема В. Н. Романова.

Но мы должны обратить внимание, что столь четкое отграничение теоретической и симпрактической культуры возможно лишь в определенном аспекте, фиксирующем лишь наличие или отсутствие в культуре сферы теоретического. При более детальном рассмотрении мы видим, что можно говорить об этапах эволюции самой теоретической культуры. То есть, возникновение теоретической деятельности вовсе не означает, что все информационные процессы в обществе функционируют по теоретической «схеме». Наоборот, долгие тысячелетия с момента возникновения теоретической деятельности она осуществлялась лишь в отдельных участках социальной жизни, погруженных в океан симпрактичности. Более того, в силу ряда причин, о которых здесь упоминать излишне, даже эта теоретическая деятельность оказывалась глубоко ориентированной на область сакрального или метафизического, и, тем самым, исключалась из сферы практики. Таким образом, хотя теоретическая деятельность и существовала, её «революционный» потенциал оказывался невостребованным. Реформирование практической деятельности, или выражаясь более грубо, технический прогресс, оказывался уделом симпрактического субъекта. А как мы видим, вся аргументация В. Н. Романова демонстрирует крайнюю консервативность этого симпрактического субъекта деятельности. Это, во многом, объясняет ту почти полную неподвижность, которую мы наблюдаем в деле развития производительных сил в докапиталистическую эпоху. Закон возрастания потребностей действует на всем протяжении человеческой истории, но в докапиталистическую эпоху человек поставлен в весьма неблагоприятные условия для реализации этого закона.

По крайней мере, всякий раз, как намечалась тенденция по «расколдовыванию» мира и освобождению теоретической деятельности из под гнёта «сакрального», тотчас осуществлялась определенная ориентация теоретического на интересы практического, что приводило в большей или меньшей степени к техническому прогрессу в той или иной области.

Подобную ситуацию мы наблюдаем в эпоху античности. Другой пример – Китай эпохи «Весны и Осени».