Читаем Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» полностью

Ты, значит, слышал, что должен вести себя соответственно тому духу, который является господствующим в армии, что тебе придется верить в святого Иосифа, а когда тебя окружит неприятель, поищи, где плотник оставил дыру, чтобы сохранить себя ради государя императора на случай новых войн.


Русская поговорка «не топор тешет, а плотник», как кажется, хорошо сработает и тут:

Тебе придется верить в святого Иосифа, и когда тебя окружит неприятель, вспомни, не топор тешет, а плотник, а значит нужно сохранить себя ради государя императора на случай новых войн.


Ну, ясно, как только ксендз это услышал, у него слюнки потекли.


В оригинале: zacaly t'ect sliny z papuly – буквально, слюни потекли из пасти (по губам), при этом для слова «губа» используется очень редкий вариант названия papula, мучительно созвучный слову papez – папа римский.


С. 169

Солдатам объявили, что обед будет за Полотой на Лупковском перевале


Палота (Palota) – некогда последняя станция перед входом в Лупковский тоннель на словацкой стороне. Йомар Хонси отмечает, что село и тоннель остались, а станции больше нет. От Медзилоборце до Палоты меньше десяти километров.

Лупковский перевал – см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 136.


с ревущей семьей угроруса


В оригинале: uhersk'eho Rusa – венгерского русина. См. комм., ч. 3, гл. 3, с. 145.


С. 170

Все это подпоручик Цайтгамль прочел по копии дивизионного приказа


z kopie rozkazu po divisi – один из самых частотных у Гашека русизмов. См. комм., ч. 3, гл. 2, с. 79.


С. 171

Крестьянин понял, что всему конец, и отчаянно закричал: —Давайте мне за каждую свинью по два золотых!


В оригинале крестьянин-русин кричит у Гашека по-русски: Davajte mne za kazdyju svinju dva r'ynskija! Рейнские (r'ynskija, r'ynsk'e) – гульдены.


Тогда один из солдат так хватил его прикладом, что у него в глазах потемнело


Создается впечатление, что били по голове. На самом деле в оригинале совершенно иначе: kozich zadunelo (dostal od jednoho voj'aka kolbou, az to o jeho kozich zadunelo) – так ударил прикладом, что грохнул (зазвенел) его кожан (тулуп).


Десять минут спустя старший писарь батальона вместе с ординарцем батальона Матушичем уже уписывали у себя в вагоне свиные мозги. Уплетая за обе щеки, старший писарь время от времени язвительно обращался к младшим писарям со словами:

— Небось и вы не прочь этого пожрать? Не так ли? Нет, ребята, эти только для унтер-офицеров. Поварам – печенка и почки, мозг и голова – господам фельдфебелям, а младшим писарям – только двойная солдатская порция мяса.


Абзац, предоставлявший переводчику очевидную возможность скорректировать перевод термина 'ucetn'i sikovatel или Rechnungsfeldwebel как «старший писарь». Дело в том, что здесь, в оригинале, у Гашека эти военные звания и должности наконец сталкиваются с термином, определяющим писаря (p'isar):

Za deset minut potom batalionn'i 'ucetn'i sikovatel pochutn'aval si jiz s batalionn'im ordonancem Matusicem na veprov'em mozecku ve sv'em vagone, a cpaje se udatne, jizlive ob chv'ili r'ikal p'isarum: «To byste zrali, co? Jo, hosi, to je jenom pro sarze. Kucharum ledvinky a j'atra, mozecek a ov'arek p'anum rechnungsfeldv'eblum, a p'isarum jen dvojit'e porce pro mansaft».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики
Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики

Книга является продолжением предыдущей книги автора – «Вещество литературы» (М.: Языки славянской культуры, 2001). Речь по-прежнему идет о теоретических аспектах онтологически ориентированной поэтики, о принципах выявления в художественном тексте того, что можно назвать «нечитаемым» в тексте, или «неочевидными смысловыми структурами». Различие между двумя книгами состоит в основном лишь в избранном материале. В первом случае речь шла о русской литературной классике, здесь же – о классике западноевропейской: от трагедий В. Шекспира и И. В. Гёте – до романтических «сказок» Дж. Барри и А. Милна. Героями исследования оказываются не только персонажи, но и те элементы мира, с которыми они вступают в самые различные отношения: вещества, формы, объемы, звуки, направления движения и пр. – все то, что составляет онтологическую (напрямую нечитаемую) подоплеку «видимого», явного сюжета и исподволь оформляет его логику и конфигурацию.

Леонид Владимирович Карасев

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука