Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Вероятность того, что фрагмент не было опознан переводчиком, есть, но очень мала, так как ранее и неоднократно (см. комм., ч. 3, гл. 3, с. 189), например, слова Писания в переводе воспроизводились верно. Скорее всего отсылка Гашека просто проигнорирована, так как канонический русский текст 143:2 иной и не очень хорош в контексте: «милость моя и ограждение мое, прибежище мое и Избавитель мой, щит мой, – и я на Него уповаю; Он подчиняет мне народ мой».

С. 274

При слове «земляк» фельдкурат бросил на генерала страдальческий взгляд. Он уже несколько раз опровергал оскорбительное предположение, будто он чех, и неоднократно объяснял, что в их моравский приход входят два села: чешское и немецкое – и что ему часто приходится одну неделю говорить проповеди для чехов, а другую – для немцев, но так как в чешском селе нет чешской школы, а только немецкая, то он должен преподавать закон божий в обоих селах по-немецки, и, следовательно, он никоим образом не является чехом.

Очевидная перекличка с установками по национальному вопросу романного поручика Лукаша – мы чехи, но никто об этом не должен знать. См. комм., ч. 1, гл. 14, с. 198.

Случайно оба не нуждались в духовном напутствии. Еврей был раввином, а русин – священником. Здесь перед нами иной случай, теперь мы будем вешать католика.

См. замечание Гашека об обязательном присутствии священников на казнях чешских легионеров, комм., ч. 1, гл. 13, с. 153.

Русин-священник в оригинале: рор (Zid byl rab'inem а Rus'in popem) – поп. Часть русинов, самая немногочисленная, в ту пору еще оставалась православными, остальные уже были греко-католиками.

— Выпейте в путь-дорогу перед духовным напутствием…

В оригинале каламбур веселого генерала, любителя анекдотов из ранца и побасенок из окопов (см. комм, выше: ч. 4, гл. 1, с. 272), куда отчетливее: Uteste se trochu pred duchovn'i 'utechou… — Напутствуйте и вы себя малость перед духовным-то напутствием…

Мы солдаты-молодцы.
Любят нас красавицы,
У нас денег сколько хоть.
Нам прием везде хорош…

Как следует из объяснения Вацлава Плетки (VP 1968), это один из вариантов песни про геройский полк генерала Греневиля (у Плетки – Греневира), см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 247. Природный демократ Швейк просто заменяет греневийцев (Grenev'ir) везде на солдат (voj'aci):

Neplacte, modr'e oci, neplacte pro voj'aky (вместо Grenev'ir)

My voj'aci, my jsme p'ani, (вместо Grenevir jsou velc'i p'ani)
n'as milujou holky samy,
my fasujem pen'ize,
m'ame se vsady dobre…

Вы не плачьте по солдатам, глазки голубые.

Мы солдаты, мы герои,
нам от девок нет отбоя,
У нас денег пруд-пруди
Все дороги впереди…

ГЛАВА 2. ДУХОВНОЕ НАПУТСТВИЕ

С. 276

Жажда небесных благ и бутылка старого «Гумпольдскирхена»

Марка очень известного белого австрийского вина. См. комм., ч. 2, гл. 2, с. 112.

С. 277

Присаживайтесь, господин фельдкурат, и расскажите, за что вас посадили. Вы все же в чине офицера, и вам полагается сидеть на офицерской гауптвахте, а вовсе не здесь.

В оригинале речь Швейка – совершенно очаровательная смесь сверхпочтительного «оникания»: sednou, voni, sou, разговорного чешского: feldkur'at (feldkur'ate), voni (oni), zavrenej (zavren'y) – и немецьшх дериватов: ranku (Rang) o'iic'ira (Officiere), geb'iruje (geb"uhren) o'iic'irskej arest.