Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Гашек знал предмет не понаслышке, когда печалился об «огрублении нравов». Как свидетельствуют биографы, именно он, мирный юморист и пациент госпиталя для восстанавливающихся, именно он и никто иной, застуканный венгерским патрулем вместе с приятелем Вилемом Волеком (Vilém Volek) в пивной, во время стремительного бегства, спихнул догнавшего их было венгерского фельдфебеля в попутную выгребную яму. См. также комм, о кровожадности сапера Водички ч. 2, гл. 3, с. 406.

Она и черта не боялась,
Но тут попался ей солдат…

Это строчка из первого куплета народной песенки с названием «Словно в рай душа пойдет» (Jaký to rajský cit). Вацлав Плетка в своей книге (VP 1968) приводит такой вариант начала этой песни:

Slečna Mina, slečna Berta vyšly sobě na špacír.
Nebály se ani čerta, vtom je potká kanonýr.
Jak ho zhlédly, obě zbledly, žádná ani nedutá,
však odvážná slečna Berta šeptá družce do ucha:
Jaký to rajský cit, kanonýra v lásce mít.

Мина с Бертой, две гордячки, шли однажды на шпацир

И никто им был не страшен, да попался канонир.
Его только увидали, так всю гордость растеряли,
И на ушко шепчет Берта Мине о нахале:
Словно в рай душа пойдет, когда канонир возьмет.

В следующих куплетах будут чередоваться уже мужские и женские представления о рае.

Словно в рай душа влетает, когда доктор компресс ставит (Jaký to rajský cit u mladého doktora být).
Словно в рай душа влетает, когда кельнерша кивает (Jaký to rajský cit sklepnici na klíně mít).

И т. д. Претензия к переводу Я. Гурьяна может быть только одна: канонир из оригинала и должен был остаться канониром и не превращаться в просто солдата, потому что именно бравый артиллерист и был на уме у вольноопределяющегося Марека в этот вечер, и очень скоро о нем, о канонире Ябуреке (см. комм, ниже: ч. 2, гл. 2, с. 342) Марек предложит спеть песню, о герое, с которым, как в раю, когда погладит и еще чего.

Пушкин писал, что его дядя – такая дохлятина

В оригинале дядя Евгения Онегина – chcíplotina, то есть доходяга, живой труп. См. комм., ч. 1, гл. 10, с. 141.

Также очевидно, что вольноопределяющийся, как и Гашек, большой любитель русской культуры. Возможно, точно так же, как и Гашек, когда-то посещал курсы русского. Впрочем, в оригинале зачин «Евгения Онегина» приведен на чешский:

vzdychat i myslet pro sebe,
kdypak čert vezme tebe!

И тем не менее, см. следующий комм.

— Луч света в темном царстве! — крикнул вольноопределяющийся

Отсылка в оригинале к словам Добролюбова о героине пьесы «Гроза» кажется бесспорной. На чешском цитата из знаменитой статьи звучит так: Paprsek světla v říši temna. В романе вольноопределяющийся восклицает: Paprsek světla v temnotě. Другое дело, что Марек не помнит точно слова Добролюбова. Или так дурачится. Но следует согласиться, что точное цитирование, как у ПГБ, здесь совершенно оправданно.

В любом случае лишнее подтверждение не просто русофильства автора «Швейка», но его известной осведомленности о предмете любви.

— Опять мы одни, — сказал вольноопределяющийся. — На сон грядущий я посвящу несколько минут лекции о том, как с каждым днем расширяются зоологические познания унтер-офицеров и офицеров…

…Немцев это, конечно, не касается…

…Увидишь, как он после этого начнет вытягиваться во фронт и как будет смеяться прапорщик Дауэрлинг

Фрагмент является двойником пары-тройки абзацев о военно-прикладной зоологии и методах воспитания солдат-чехов посредством ein Paar Ohrfeigen из повести «Швейк в плену». Как станет совершенно очевидно далее из сравнения фрагментов романа и повести, относящихся к истории Конрада Дауэрлинга, Гашек по всей видимости имел под рукой в момент написания этой части главы свою киевскую книгу 1917 года и позаимствовал из нее для пользы дела не только пару абзацев, но еще и пару страниц.