Комментарии к жизни. Книга третья

Он был стариком с седой бородой, а его тощее тело едва прикрывала шафрановая одежда саньясина. Он был вежлив в манерах и речи, но его глаза были полны печали, печали из-за тщетного поиска. В возрасте пятнадцати лет он оставил свою семью, отрекся от мира и много лет блуждал по всей территории Индии, посещая ашрамы, изучая, медитируя, бесконечно ища. Какое-то время он даже жил в ашраме религиозно-политического лидера, который очень напряженно трудился ради свободы Индии, и останавливался в другом ашраме, на юге, где было приятное песнопение. В зале, где молча жил один святой, он также, как и многие другие, оставался молча, все еще ища. Были также ашрамы на восточном и на западном побережье, где он останавливался, исследуя, вопрошая, обсуждая. Он также побывал на далеком севере, среди снегов и в холодных пещерах, и медитировал около бурлящих вод священной реки. Живя среди аскетов, он страдал физически и проделывал длительные паломничества в священные храмы. Он был сведущим в санскрите, и пение, когда он переходил с места на место, приводило его в восторг.

«Я искал Бога всеми возможными способами с пятнадцатилетнего возраста, но не нашел Его, и сейчас мне уже за семьдесят. Я пришел к вам, как приходил к другим, надеясь найти Бога. Я должен найти Его прежде, чем я умру, если же, конечно, Он не является всего лишь очередным из многочисленных мифов человечества».

Если можно спросить, сэр, вы думаете, что неизмеримое можно найти, ища его? Через следование различными путями, через дисциплину и самоистязание, через жертву и преданное служение неужели ищущий натолкнется на вечное? Естественно, сэр, существует ли вечное или нет, неважно, и суть этого может быть раскрыта позже, но что важно, так это понять, почему мы ищем, и что есть то, что мы ищем. Почему мы ищем?

«Я ищу, потому что без Бога жизнь мало что значит. Я ищу Его из-за печали и горечи. Я ищу Его, потому что хочу умиротворения. Я ищу Его, потому что Он постоянен, неизменен, потому что есть смерть, а Он бессмертен. Он — это порядок, красота и совершенство, и по этой причине я ищу Его».

То есть, находясь в агонии из-за непостоянного, мы с надеждой преследуем то, что мы называем постоянным. Повод нашего поиска — это найти утешение в идеале постоянного, а сам этот идеал рожден непостоянством, он вырос из боли постоянного изменения. Идеал нереален, в то время, как боль реальна, но мы, кажется, не понимаем факт боли, и поэтому мы цепляемся за идеал, за надежду безболезненности. Таким образом существует рожденное в нас дуальное состояние факта и идеала с его бесконечным конфликтом между тем, что есть, и тем, что должно быть. Поводом нашему поиску служит побег от непостоянства, от печали туда, что, как думает ум, является состоянием постоянства, вечного блаженства. Но сама эта мысль непостоянна, поскольку она рождена в горечи. Противоположность, как бы ни была она возвеличена, содержит в себе семя ее собственной противоположности. В таком случае, наш поиск является просто побуждением убежать от того, что есть.

«Вы хотите сказать, что мы должны прекратить искать?»

Если мы обратим наше неразделенное внимание на понимание того, что есть, тогда в поиске, каким мы его знаем, вообще не будет необходимости. Когда ум освобожден от печали, какая потребность тогда в поиске счастья?

«Может ли когда-либо ум быть свободным от печали?»

Делать заключение, может ли он или не может быть свободным, означает положить конец всякому исследованию и пониманию. Мы должны нацелить все наше внимание на понимание печали, но мы не можем сделать этого, если мы пытаемся убежать от печали, или же если наши умы заняты поиском ее причины. Должно быть полнейшее внимание, а не уклончивое беспокойство.

Когда ум больше не ищет, больше не порождает конфликт из-за своих потребностей и жажды, когда он молчит из-за понимания, только тогда может возникнуть неизмеримое.

Можно ли знать, что есть хорошо для людей?