Комментарии: Заметки о современной литературе

В Космосе действительно есть что-то гипонотизирующее, способное стать верой: недаром Кибальчич в Петропавловке перед казнью чертил ракеты, а Королев делал это на лагерных нарах. Вполне согласна с героем, перечисляющим великие хайтековские задачи – генетика, биотехнологии, мирный атом и резюмирующим: «космос ослепительней». Особенно – в романах. Не очень хорошо представляю себе увлекательный фантастический роман про термояд. А книжек про полеты в космос мы в детстве и юности столько прочли, что Алдошин, кажется, имеет основание всерьез рассчитывать на память о детской мечте «полететь к венерианскому озеру», сохранившейся в голове тех, кто сейчас ворочает «кучей бабла».

Ах, если б Рыбаков и в самом деле написал книгу про то, как реализация мечты преображает страну, как возвращаются домой, побросав насиженные места в американских корпорациях, видные ученые, потому что забрезжила надежда на реальное дело на родине, на научный прорыв, как он совершается, наконец, порождая в людях гордость за свершенное. Пусть я не уверена, что Космос может стать национальной идеей, новой религией, и через его освоение откроются «новое небо и новая земля», о которых говорится в откровении Иоанна Богослова. Но почему бы не перенести метафору «Нового неба и новой земли» на любое творческое усилие, в том числе и усилие, направленное на освоение нового пространства?

«Новое небо и новая земля… Вот что на самом деле получается у нас лучше всего… Вот что за маяк светит нам спокон веку. Вот что за жажда ведет по свету и дарит топливо мыслям и мышцам. Дает корень всему, от литературы до космонавтики, не говоря уже о попытках реформ™» – размышляет положительный герой романа журналист Корховой. Что ж, соглашусь, гнало же что-то русского человека из хлебного черноземья в ледовитое беломорье, в Сибирь, на Аляску, а потом и в Космос, и с большим интересом прочла бы я роман, где делалась бы ставка на творческое начало в человеке, на эту неуемную жажду открытия, на интеллектуальный потенциал нации – куда лучше рассчитывать на него, чем апеллировать к застарелым фобиями и обидам.

Но ведь Рыбаков написал роман не столько о том, как творческая задача меняет людей и страну, как Россия совершает космический прорыв, сколько о том, как страну сжимает кольцо врагов, внешних и внутренних, сколько ненавистников России плетут против нее заговор.

Кто мешает космическому прорыву России? Американская разведка. Она контролирует в России все: бизнес, науку, чиновников. Среди иностранных журналистов тоже полно тех, для кого пресса – лишь прикрытие. А на самом деле они шпионы. Отечественный журналист-либерал Бабцев, один из главных героев, мало того что редкостный болван и крайне неприятный тип, мало того что истекает паталогической ненавистью к России (даже запуск ракеты, захватывающее зрелище демонстрации мощи человеческого разума, вызывает у него только приступ ненависти к стране, владеющей такой техникой), – кончает тем, что получает предложение работать на ЦРУ.

Шпионы вездесущи. Стоило ракетчику Алдошину поговорить с бизнесменом о Космосе – как какой-то шпион записал разговор, а теперь вот американские разведчики сидят над пленкой, гадают, насколько ценны сведения. Стоит ракетному гению Журанкову пошевелиться – американские шпионы тут как тут. Придумывают, на какой крючок подцепить ученого, дабы выудить из него секреты. Американская разведка, оказывается, стояла и за историей разгона лаборатории Журанкова, очень уж хотелось шпионам документики, связанные с принципиально новым двигателем, к рукам прибрать. Не вышло. Зато теперь сплели они вокруг Журанкова многоходовую интригу. Заманили его сына Вовку, начитавшегося проповедей Лимонова, в фашистскую организацию, там парня послали попугать «жидовского прихвостня», снабдив пистолетом, и подставили: наставник нажал на спусковой крючок, обхватив Вовкины руки, и по всему получается теперь, что Вовка убил человека. А дело оказывается громким: убитый – известный писатель. Теперь шпионам можно шантажировать Журанкова: если не поделится ракетными секретами, то сына сдадут милиции. Что ж получается: даже наши безбашенные фашисты – вовсе не доморощенные балбесы, а созданы американской разведкой?

Да, я знаю, что законы массового жанра требуют динамичного сюжета. К тому же, характеры и психология – не сильная сторона Рыбакова. А сюжет в приключенческой книге можно выстроить, лишь воздвигнув ряд препятствий на пути любимых героев. Мировая литература наработала здесь десятки приемов. Но, кажется, только советская литература создала особого рода шпионский роман, где западные державы всегда выступали врагами прогрессивного человечества, где сети шпионажа окутывали страну, в них непременно попадал честный наивный ученый, а иногда – заблуждающийся интеллигент, но спасителями неизменно выступали героические чекисты. И мне обидно, что имеющий талант писатель прибегает к давно осмеянной схеме советского шпионского романа.