Коммерсанты

Горячие струи расслабляли и успокаивали. В такие минуты Феликс мысленно благодарил Лизу. И мог долго стоять, слушать рокот воды.

Склонив голову, Феликс наблюдал, как вода падает на его сильное, крепкое тело, стекает по груди причудливо-ломаным накатом. «Вероятно, Инга может и на воде гадать, — подумал он. — И вправду баба-яга». Тут Феликс к напрягся — Инга предсказывала какое-то важное известие. Не ту ли телеграмму она видела в кефирном узоре?! Чепуха! Колька Кривошеин, рядовой студиоз, чья скучная физиономия на общевыпускной фотографии почти сливалась с белой стеной, постоянный задолжник и кандидат на отчисление. За все пять лет он получал стипендию лишь в первом семестре… И вот, поди ты, стал помощником министра, похлопывал Феликса по плечу… Неужели Инга провидела какую-то важную весть, связанную с Колей Кривошеиным?! Мысли Феликса вновь вернулись к Инге. Рафинад обычно не очень распространялся о своих победах. А в ресторане так вообще в рот воды набрал, сколько его ни тормошили Феликс и Чингиз. Был необычно молчалив, таким его Феликс не помнил… Да, в той девице была какая-то странность. В ее простоте, независимости, отсутствии кокетства, впрочем, и отсутствие кокетства есть своеобразное кокетство. После ее внезапного ухода застолье продолжалось вяло, словно проткнули воздушный шарик. Оставалось только хорошо выпить, что они и сделали. Но никто не напился. Даже весть о том, что Феликс хочет оставить Центр, не вызвала Возбуждения. Рафинад, кажется, даже и не врубился в смысл этой новости…

Феликс прикрыл кран и вылез из ванны.

— Ты там уснул? — У Лизы был обычный недовольный голос.

— Слушай, — разозлился Феликс. — Что ты как с цепи?! Все время разговариваешь со мной, как прапорщик с солдатом!

Лиза промолчала. Неожиданный отпор мужа ее озадачил. Но ненадолго.

— Я думала, тебе стало плохо в ванной.

— В ванной мне было хорошо. Мне плохо сейчас, — не отступал Феликс. — Давай спать.

— Спи.

Феликс залез под одеяло. Блаженство — после горячего душа да в прохладную постель со слабым запахом хвои: Лиза раздобыла специальный дезодорант.

— Блаженство, — повторил вслух Феликс. — Словно в лесу. Весной пахнет.

— Пахло, — поправила Лиза. — Теперь пахнет водкой, словно в забегаловке на вокзале.

Феликс молчал.

— Кто этот Николай?

— Мой однокурсник. Понятия не имею, что ему надо. Давай спать.

— Спи, — и, помолчав, Лиза добавила: — Такой же, наверно, тип, как Дорман. Разговаривал со мной по телефону с великой вальяжностью. Я вначале думала, что это Рафаил, местечковый граф…

— Давай спать.

— Спи! — Лиза перевернулась на живот и приподнялась на локтях. — Ты не понимаешь, он тебя спаивает.

— Это я его пригласил, я! Его и Чингиза!

— Как? Этот чучмек тоже был с вами?

— Лиза, остынь. Второй час ночи.

— Вот кодла, вот кодла! — задыхалась Лиза.

Если она еще как-то терпела Рафинада, то Чингиз просто вызывал у нее аллергию. После первого гостевания Чингиза в квартире Феликса Лиза принялась пересчитывать серебряные ложечки. Феликс сразу и не понял, в чем дело. А когда смекнул, учинил жуткий скандал. Лиза впервые видела мужа таким разъяренным. Это ее испугало. Но Чингиз больше не появлялся и постепенно как-то расплылся в памяти Лизы. Поэтому упоминание о нем прозвучало сейчас в устах Феликса каким-то вызовом.

— Послушай, ты пока мой муж. У нас семья, — Лиза пыталась говорить спокойно. — Ты занят серьезным делом. Я не хочу, чтобы на твою судьбу влияли какие-то типы. Ты человек благородный, добрый, преданный дружбе до слепоты! Тебе не нужны такие спутники, пойми. Что тебя связывает с этими пройдохами? Они же тебя спаивают.

— Ты не слышала? Я их пригласил сегодня, я.

— Тебе так кажется, что ты. Рафаил наверняка повязал тебя обязательством: если удачно провернет очередную авантюру, то ты должен будешь его угостить. Он спаивает тебя твоими же руками. Это их испытанный метод…

— Глупости! — оторопел Феликс. — С чего ты взяла…

— Он ничего не делает просто так. Он тебя ненавидит. Придет время, и ты в этом убедишься. Этот маленький, плюгавый еврейчик держит тебя на привязи…

Феликс откинул одеяло и сел, опираясь на заведенные за спину руки:

— В нашей семье, Лиза, сколько я помню, произносить все это считалось очень дурным тоном… Да будет тебе известно, что мамин двоюродный дед был женат на еврейке из рода Шафировых. Их прапрадед был министром финансов у Петра Великого. И, кстати, слыл одним из самых проверенных и преданных сподвижников царя, служивших России во сто крат честней иных чистопородных мудаков, хотя чистопородных не так-то легко найти на Руси.

— Опять твоя дурацкая генеалогия! Какого черта тебя впустили в этот архив?!

Феликс засмеялся. Одно время стало модой разыскивать корни своего рода. Народ валом валил в архив. Особенно в Главный исторический, что раскинулся в зданиях Сената и Синода. Узнав, что Феликс — отпрыск князей Шаховских, ему позволяли более, чем кому-либо другому. Он даже составил фамильный альбом, с которым выступал на семинаре во время Конгресса соотечественников. Об этом писали в газете…

— Ладно, Лиза, давай спать.