Коммерсанты

— Топонимика, сэр, наука о названиях географических, — вставил Феликс. — Наука о происхождении имен называется ономастика.

— Благодарю вас, сэр, — поклонился Рафинад. — Слабый пол выбирает «осетрину в ломтиках»? — Он вскинул глаза на Ингу и… покраснел.

«С ума сойти, — подумал Феликс. — Чтобы он смутился?» И тоже посмотрел на Ингу.

Инга сидела, подперев кулачком подбородок, и переводила взгляд с одного приятеля на другого. В ее голубых глазах стыли темно-синие льдинки зрачков.

— Я хочу гречневую кашу, — проговорила она. — С молоком и сахаром.

— Гречневую кашу? — воскликнул Чингиз. — Здесь такая кухня, лучшая в Ленинграде.

— Хочу гречневую кашу, если нет, то просто стакан кефира.

— А коньяк? Или «Саперави»? — настаивал Чингиз.

Феликс усмехнулся, покачал головой и ткнул вилкой в тарелку.

Рафинад подозвал официанта и попросил принести гречневую кашу. С молоком и сахаром. Официант остановился на ходу и обескураженно поднял плечи.

— Или просто стакан кефира, — добавил Феликс. — Кстати, два стакана. Мне тоже захотелось кефира.

— Три стакана, — дополнил Рафинад.

— Четыре, — подхватил Чингиз. — Что-то давно я не пробовал кефир.

— Хорошо, — послушно ответил официант. — Я закажу пять стаканов. Тоже попробую. А то все коньяк пью, аж воротит, — и добавил через плечо: — Если из кухни услышите крики… Наш повар — мастер спорта по тэквандо. — И он исчез за портьерой.

— Что такое тэквандо? — спросила Инга.

— Когда головой ломают десять кирпичей сразу, — пояснил Рафинад. — Только не путайте с ономастикой. Это наука об именах.

— Или с топонимикой, — подхватил Феликс. — Это наука о географических названиях.

— Ох, мальчики, — Инга откинулась на спинку стула и захохотала. — Как вы любите друг друга…

— Да?! — перебил Феликс. — А некоторые думают — наоборот.

— Кто так думает?! — встрепенулся Чингиз. — Заколю! — Он подбросил вилку и поймал на лету.

— Так думает его жена, — обронил Рафинад.

— Вот еще, — пожал плечами Феликс. — С чего ты взял?

— Я же умный, — усмехнулся Рафинад.

— Да, — и Феликс резко переменил разговор. — Знаете, Инга, он и вправду умный. И хитрый. Я расскажу вам историю. Сегодня он спас меня от больших неприятностей. Мы и собрались здесь отметить то, как я увильнул от кутузки…

— На сей раз, — дополнил Рафинад и отмахнулся, — к чему вспоминать пустяки.

А Феликс принялся рассказывать, как после ревизии обнаружилась пропажа документов, которые подтверждали полный расчет за выполнение крупного заказа. И несколько важных договоров, по которым получена значительная сумма денег. Рафинад Наумович предложил авантюрный план. Рассчитанный на всеобщее разгильдяйство. Операцию назначили на пятницу, когда сотрудники контрольно-ревизионного управления линяют со службы задолго до конца рабочего дня. А если кто из ревизоров и задержится, то риска особого не было, — Рафаила Наумовича знать не знали ни в лицо, ни по фамилии. Облачившись в рабочую куртку, с сумкой через плечо, Рафаил Наумович представился как телефонный мастер. Проверка линии, к которой подключен аппарат инспектора, что ревизовал Центр, благо, номер его телефона был известен. Что делает мастер телефонного узла? Занимает стол инспектора и отсылает секретаря-машинистку в соседнее помещение набирать номер злосчастного телефона, для проверки. Та уходит. Трудно поверить, но папка, подаренная инспектору, лежала рядом со столом, на подоконнике. Серая, с тиснением, ее не узнать было нельзя — Центр специально заказывал комплект папок для представительства, одну из которых и подарили инспектору. Рафаил Наумович покинул отдел, а секретарь еще сидела в соседней комнате, послушно накручивая диск телефона…

Феликс умолк. Он видел, что взгляд Инги не выражает никакого интереса.

— Вам скучно? — спросил он.

— Да, — ответила Инга. — Вы все тут жулики? Или только Рафаил?

— Все, — мрачно ответил Феликс. — Слушай, где ты познакомился с такой серьезной особой? Дай адрес, — Феликс посмотрел на Рафинада.

— В троллейбусе, — проговорила Инга. — Я читала книгу, а ваш друг мне мешал. Потом я позвонила ему. И мы встретились.

— А мне в троллейбусе только контролеры попадаются, — пошутил Чингиз.

Рафинад сидел насупившись. Рафинад, который с иронией относился ко всем своим увлечениям, сейчас сидел словно немой.

Появление официанта прервало неловкое молчание. Тарелка с гречневой кашей, чашка молока и блюдечко с сахаром переместились на стол вместе с четырьмя фужерами с кефиром.

— Как там повар? — спросил Феликс. — Не побил?

— Нет, — официант принялся собирать использованную посуду. — Обещал выйти с кухни, посмотреть на вас.

Никто не улыбнулся. Официант потоптался у стола и ушел.

Инга придвинула тарелку с кашей, плеснула в нее молоко, подсластила, размешала и принялась есть. Ее припухлые губы чуть касались собранной на ложечку каши, точно целуя. Удивительной белизны зубы на мгновение показывали себя, принимая ложку, и прятались за сомкнутыми губами.