Коммерсанты

— Смеетесь? Ну, смейтесь, смейтесь, — и Криницын весело и открыто засмеялся, по-стариковски раззявя рот с прекрасно сработанным протезом. — А вот и Чернов что-то хочет сказать в свое оправдание!

Феликс сделал несколько шагов к центру кабинета, но передумал и вернулся к Власову.

— Пользуясь веселым настроением… — проговорил Феликс и умолк, пережидая.

— Говорите, говорите, — вмешался Платов. — Тише, товарищи.

— Что касается мебели, — начал Феликс с ерническим тоном, — верно, завезли. И диваны тоже. Потому как работаем помногу. Иной раз нет смысла возвращаться домой. Прокемаришь час-другой — и опять работа.

— Понятно какая, — подначил Криницын. — На диване.

— Вы это напрасно, Кузьма Михайлович, — всерьез проговорил Феликс. — После такой работы сил остается лишь до дивана добраться. И подкрепиться не мешает, заработок позволяет. И балычок попробовать, и икорочку. Калорийная пища! Гораздо практичней, чем жевать колбасу из туалетной бумаги за два двадцать. Мы специально и экономку держим. Платим ей полторы тысячи в месяц.

— Ого! — воскликнул Криницын. — Три моих оклада.

— И пользы больше, — хамовато поддали из кабинета. Криницын метнул злой взгляд, но промолчал.

— Что касается злосчастных презервативов, — ровно продолжал Феликс, — то ваша уборщица-стукачка и права, и нет. Верно, презервативы она выметает. И мы их используем. На макетах. Как изоляционные колпачки под электролиты. Удобно, быстро и безопасно… Насчет шлюх, что вылетают утром из лаборатории, вы не совсем точно информированы. Это наши девочки-лаборантки, что нередко ночами испытывают схемы. Заказчики торопят, они нам платят хорошие деньги. А одеты девочки изысканно, потому как зарплата позволяет. Некоторые моды прямо из Парижа, от Сен-Лорана, между прочим. Зачуханным сотрудницам вашего института такое и не снилось, уважаемый Кузьма Михайлович, — голос Феликса едва скрывал нервный озноб. — Вы, Кузьма Михайлович, выступаете так резко… И впрямь, наш Центр в институте словно кость в горле.

— Почему же?! — перебил Криницын. — Работайте. Только совесть имейте. Переманивая заказчиков, вы ставите коллектив института в унизительное положение. Нам зарплату платить нечем.

— Это ваши проблемы! — крикнули из глубины кабинета.

Феликс повысил голос, стараясь пересилить ропот. Сивые затылки старых партийцев из ревизорских служб, казалось, набухают в возмущении.

— Теперь дальше, — продолжал Феликс. — Фискально-покровительственные отношения института и Центра становятся слишком накладными для нас. Свободное предпринимательство не терпит узды. И компьютеры — наша забота, мы за них платим свои, честно заработанные деньги…

— Честно? — съязвил Криницын.

— Да, честно, — произнес Феликс. — Насколько честным может вообще быть бизнес.

— Вот именно! — Криницын орлом взглянул на сидящих в кабинете, выпрямил спину.

— Поэтому я хотел бы предупредить вас, Кузьма Михайлович, что Центр вынужден будет подыскать себе другое помещение, благо, средств на аренду нам хватит.

Криницын насупился. Лишаясь арендной платы Центра, институт создавал себе серьезные финансовые трудности.

— Ну и молодежь пошла, — проговорил Криницын.

— Куда уж там! — закивали «сивые затылки». — Умельцы…

— Вот-вот, — прорвался строгий баритон Малыгина, секретаря контрольно-ревизионного управления. — Умельцы за счет сокрытия доходов, полученных от текстильного комбината. Как бы вам, Чернов, из института не перебраться в камеру с решетками на окнах, где-нибудь в «Крестах». Где смета на два миллиона рублей?

— Кстати, о смете, — голос Феликса приобрел определенно сладострастный оттенок, словно на последнем витке изнеможения, за которым наступает верх блаженства. Надо только чуть продержаться, продлить секунды. Для остроты. Если, конечно, хватит сил…

— Где там наш коллега из «Катрана»? Женя! Нефедов! — произнес Феликс. — Куда ты подевался? Или обиделся на жуликов и лгунов из КРУ? — В кабинете настороженно притихли. — А ну-ка, поднимись, пособник роста инфляции в стране. Акула капитализма, могильщик нашего справедливого строя.

Из рядов поднялся узкоплечий белобрысый Нефедов.

— Что вы там болтаете?! — бросил Малыгин. — Что болтаете?

Феликс с пренебрежением отмахнулся от секретаря КРУ.

— Они, Женя, шьют нам криминал. Хотят нас, чертей, в «Кресты» загнать, партийные ангелы. Ты говоришь, после рейда в «Катран» пропали акты и сметы? Не пропали они, Женя, их слямзили. Чтобы накорябать компромат. Чтобы мы приутихли, уступили дорогу.

Феликс взял из рук Гены Власова плотную стопку листов и поднял над головой:

— Вот, товарищ Малыгин! Сметы к договору с текстильщиками, деньги по которым нами получены. Копейка в копейку. И пропавшие акты на полтора миллиона, заключенные со строительным трестом. Только они не пропали у нас. Их украли. Украл кто-то из ваших честных сотрудников, пользуясь нашим доверием.

Малыгин вскочил на ноги. Скулы его деревенского лица заострились. Уши пылали рубиновым цветом.