Коммерсанты

— Весь этот компромат был обнаружен в общем отделе КРУ, в исполкоме. На столе. В серой папке с кнопками, — продолжал Феликс. — Кстати, в нашей фирменной папке, что мы дружески подарили контролерам. Они даже не удосужились поместить изъятые документы в другую папку.

Молчание после обвинений Феликса было подобно громовому раскату.

— Провокация! — бросился в атаку Малыгин. — Этого не может быть. Покажите документы.

— Нет уж, — Феликс убрал бумаги за спину. — Мы их теперь предоставим повторной комиссии. Или суду, если дело дойдет до суда. Теперь мы будем умнее…

Феликс пытался успокоить себя, не поддаться искушению рассказать, каким образом документы оказались у него в руках. Так и подмывало, из озорства. К тому же со всех сторон кабинета его просили об этом… Может, действительно надо рассказать, чтобы придать факту большую значительность. В конце концов, они вернули то, что было их по праву.

— Нет, рассказывать не стану, — подавил искушение Феликс. — Это не только мой секрет. Даже не столько мой, сколько другого человека. А тебе, Женя, советую — возьми ребят и немедленно отправляйтесь в исполком, в общий отдел КРУ: Требуй показать дела по факту ревизии в «Катране». И глаз не спускай с Малыгина, не дай ему позвонить в исполком, предупредить.

И, не простившись, Феликс направился к выходу из кабинета. Вид его говорил, что делать ему здесь больше нечего. Что он прав и независим. Следом двинулся и Гена Власов в своих клетчатых штанах, ссутулившись от пережитого волнения.

Они шли пустым райкомовским коридором.

— Молодец, эффектно. Я бы не смог, — радовался Власов, обнимая Феликса за плечи. — Жаль, не слышал Рафинад. Вот кто бы оценил твою эскападу.

— Да, — согласился Феликс. — Жаль, что его тут не было, — и Феликс засмеялся. Он представил, как расскажет Дорману о завершении его затеи. Как будет радоваться его приятель. По такому поводу не мешало бы выпить-закусить в каком-нибудь нестыдном ресторанчике. И угостить Рафинада, черт бы побрал этого авантюриста…

— Ты вот что, Гена. Поезжай на фирму, расскажи как есть. А я вернусь домой. Поищу водопроводчика за живые деньги, — Феликс направился к своей машине. — Если Рафаил заглянет на фирму, скажи, что я его ищу, пусть мне позвонит.

Они сидели за столиком в глубине, казалось, приплюснутого зала. Фонарь за окном накладывал оранжевый свет на блики разноцветных лампочек, что перекрещивали низкий потолок. Бесшумный вентилятор гнал прохладу из дальнего угла, шевеля малиновый подол скатерти. Все было вкусно и даже изысканно — особенно осетрина, «жаренная ломтями с луком гриль». Замечено, что вкусная еда притупляет слух, ослабляет внимание, поэтому серьезных тем надо касаться до или после еды…

— У него новое увлечение? — Феликс развалил ножом розовый, пахнувший свежестью, нежный ломтик осетрины.

— Вероятно, — Чингиз был верен своим вкусам, он заказал бастурму из баранины. — К девяти он вообще собирается слинять.

— Тогда почему он бегает к телефону?

— Подстраховывается. Видно, не очень уверен. Что-то я его таким не помню, — Чингиз наполнил бокал желтым соком. — Я не совсем понял: как ему удалось изъять эти акты?

— Как-как… Ты что, не слышал?

— Я пришел, когда вы чокались за общую победу, — Чингиз смотрел на Феликса прямым взглядом. Феликс выглядел неважно. Обычно холеное лицо посерело, под глазами темнели круги…

— У тебя все в порядке? — обронил Чингиз.

— Трудный был день, — уклончиво ответил Феликс. — Я слышал от Рафаила, что ты хочешь открыть свое дело?

— Задумал заняться брокерством всерьез. И приглашаю вас. Тебя и Рафаила. На равных. Понимаю, у тебя за спиной Центр. Но ты можешь войти в дело как соучредитель.

Феликс отодвинул тарелку и поднял бокал с соком. В оранжевом оконном свете желтоватый сок проявлялся зеленоватым тоном.

— Я решил выйти из Центра, — произнес Феликс.

Чингиз удивленно поднял брови.

— Ты первый, кого я в это посвящаю. Даже Рафинад не знает. Я окончательно решил только сейчас. Все эти дни мне что-то мешало. А после тусовки в райкоме я понял — надо оставить Центр. Центр, объективно, не имеет перспективы — он себя изжил. Нормальный бизнес требует свободы…

— Вот и попробуй брокерство, — проговорил Чингиз. — Дело того стоит. Именно сейчас, когда в экономике такой бардак. Страна привыкла к централизованному планированию, а его похерили. Предприятия в растерянности, не знают, как выкручиваться. Самое время развивать брокерство.

Феликс накручивал на вилку длинный завиток жареного лука.

— Я определенно понял — надо уходить из Центра. Что делать дальше — не знаю. Возможно и брокерство, возможно и другое…

— Мне нужно составить команду как можно быстрей, — перебил Чингиз. — Дорог каждый день. Если мы сегодня не будем в Ленинграде первыми, то завтра окажемся последними. Я в этом убежден. В Москве начинать брокерское дело уже бессмысленно — первые места заняты, а становиться в очередь — рискованно, первачи этому препятствуют. Один мой приятель — медведь, надумал открыть свое дело…

— Медведь?