Коммодор

Хорнблауэр припомнил приказы, полученные от Адмиралтейства им самим. Они давали ему значительную свободу действий в отношениях с балтийскими государствами. Письмо Мерри не снимает с него ни капли ответственности — он может рекомендовать Уичвуду и Боссе следовать дальше на шведском бриге или сопроводить их лично. Важнее другое — как будут встречены новости об агрессии Бонапарта против Швеции, доставленные английской эскадрой. Гонцы с плохими вестями были непопулярны во все времена — эта деталь может показаться банальной, но она важна. И царь, и Бернадотт — обоих их может вывести из себя вмешательство британского флота, которое, кстати, принесло неприятности и Швеции, и России. С другой стороны, появление британской эскадры в дальнем углу Балтики — у самых ворот Санкт-Петербурга, может быть полезным напоминанием о том, что у Англии длинные руки. Теперь подчинение Бонапарту со стороны Швеции и России будет означать для них войну, настоящую войну с Англией — ничто меньшее не удовлетворит Бонапарта. Появление на горизонте британских марселей, понимание того, что война будет означать немедленное начало блокады, моментальный захват любого судна, отважившегося выйти в море, постоянные набеги на берега — все это сможет стать весомыми аргументами при принятии Швецией и Россией окончательного решения. Бонапарт может быть на их границах, но Британия уже у самых их дверей. Хорнблауэр принял решение.

— Джентльмены, — медленно произнес он, — полагаю, что долгом моей эскадры является сопроводить вас в Россию. Если вы будете любезны принять мое приглашение, предлагаю вам расположиться на этом корабле.

Глава 11

Несмотря на то, что Уичвуд был пэром и гвардейцем, несмотря на его маленькие рыжие усы, забавно выпученные глаза и нелепый вид в блестящем мундире, он был проницательным и опытным — настоящим Человеком Мира. В свои тридцать пять он посетил добрые две трети всех королевских дворов Европы, знал все их интриги, слабые и сильные стороны, военные силы, которыми они могли располагать, их суеверия и традиции. Сейчас, приглашенный Хорнблауэром, он сидел в каюте коммодора, а свежий западный ветер подгонял корабли эскадры, которые, кренясь с борта на борт и с носа — на корму, продолжали свое путешествие по Балтийскому морю. Боссе валялся в койке, абсолютно выведенный из строя морской болезнью, так что они не были стеснены присутствием шведа. Правда, щеки Уичвуда также были бледнее обычного, а все поведение полковника порой обнаруживало, что он настороженно прислушивается к поведению своего организма, держался гвардеец мужественно.

— Слабая сторона Бони, — произнес Уичвуд, — в том, что он надеется силой сломить любое сопротивление. Конечно, часто он оказывался прав — достаточно взглянуть на всю его прошлую карьеру, чтобы убедиться в этом. Но иногда и он ошибается. Некоторые народы скорее будут драться и даже погибнут, но не останутся рабами его желаний.

— Испания показала этому пример, — кивнул Хорнблауэр.

— Да, но с Россией все еще может быть иначе. Россия — это царь в гораздо большей степени, чем Испания — это Бурбон. Если Александр решит склониться перед угрозами Бонапарта, Россия подчинится. Александр уже проглотил немало оскорблений.

— Он проглотил и еще кое-что, кроме оскорблений, — заметил Хорнблауэр раздраженно.

— Вы имеете в виду Финляндию? Это чистая правда. И все остальные прибалтийские провинции — Литву, Курляндию и прочие. Полагаю, вам лучше меня известно, какое значение это имеет для обеспечения безопасности Санкт-Петербурга — думаю, трудно его за это винить. В Англии, конечно, нападение Александра на Финляндию вызвало порядочное возмущение. Надеюсь, про него забудут, если русский царь станет нашим союзником.

— А каковы шансы на это?

— Один Бог знает. Если бы он мог быть уверен в шведах, то, наверное, сражался бы. Но это, в свою очередь, зависит от того, смирится ли Бернадотт с потерей Померании.

— С этим Бонапарт совершил ошибку, — заметил Хорнблауэр.

— О, да, клянусь Богом! Британский флаг для него — все равно, что красная тряпка для быка. Стоило вам только показать его, как Бони тут же полез в драку. То, как вы уничтожили этот корабль — как там он назывался? — «Бланш Флёр» под самым его носом, наверное, привело его в бешенство. Если что-либо и заставит шведов драться, так это захват Померании.

— Будем надеяться, что так оно и случится, — произнес Хорнблауэр, наконец успокаиваясь.