Коммунистические государства на распутье

Последним примером продолжающегося напряжения было выступление Владимира Коуцкого, председателя вновь образованной идеологической комиссии партии и основного докладчика на особом пленуме Центрального комитета, посвященном ндеологической работе[108]. Обвиняя тех, кто про должает утверждать, что партия еще не подошла вплотную к вопросу о культе личности и всякое указание о необходимости единства и дисциплины рассматривает как «признак догматизма» пли даже «поворота назад», Коуцкий заявил: «После съезда партии только Центральный комитет представляет и выражает волю всей партии». Далее он сказал:

«Я должен подчеркнуть эти элементарные принципы, потому что есть товарищи, которые явно упускают их из виду. Они, вероятно, считают, что партийная дисциплина — это какие-то оковы, подходящие для рядовых коммунистов, тогда как им, «духовно зрелым», можно делать все, что угодно. Она выносят проблемы явно внутрипартийного характера на обсуждение беспартийных людей и делают вид, будто не замечают, что партия занята решением этих проблем или уже решила их; они пытаются навязать партии дискуссию по вопросам, в которых они до неправдоподобия невежественны; они претендуют на монопольное право истолковывать ленинизм и не упускают случая поучать партийные органы. При таких обстоятельствах невозможно молчать, особенно тогда, когда буквально не переводя дыхания они бесчестно изображают, эти попытки как защиту линии XII съезда, которую они односторонне искажают и подвергают пересмотру. К сожалению, некоторая часть нашей печати предоставляет этим людям свои страницы, а время от времени им даже дают возможность выступить по радио или телевидению. «Литерарни новины» и особенно братиславский «Культурны живот» сыграли в этом смысле весьма неблаговидную роль. В частности, на Границах последнего регулярно появляются несерьезные в Политическом отношении и теоретически путаные статьи, неправильно ориентирующие читателя…»

Затем Коуцкий критиковал «…периодические издания, в особенности «Культурны живот», которые, как правило, со-всршенно не реагируют на критику партийных органов, даже на выступления «Руде право», когда эта газета прямо и без обиняков раскрывает антиленинский характер их выступлений. Редакторы этих журналов часто вовсе не печатают или Не публикуют в искаженном виде ответы, основанные на Партийных позициях. Такое оппортунистическое препятствование партийному обмену мнениями недопустимо».

В тот самый день, когда это выступление было опубликовано в «Руде право», один из критиковавшихся редакторов, с-тевчек, напечатал в своем журнале, органе словацких писателей, статью, подводившую итоги истекшего года[109]. Говоря о 1963 годе как о времени «возрождения», «антидогматизма» и «правды», он заметил, что это был также год «социализма», Но социализма нового вида:

«…социализм… приобрел такие свойства и признаки, ко-торые прежде наличествовали в нем лишь в медицинских Позах. Он стал гуманным, он сам очеловечился. Так, например, исчез призрак боязни за последствия критики, ошибки, откровенности, за подлинный облик человека, находящегося 8 оппозиции. Люди вновь вкладывают правильный смысл в слова, которые недавно относили к «идеалистическому лексикону», например совесть, часть, правдивость и т. д. Чувство уверенности и безопасности, сознание свободы, обязанность быть смелым и думать, задача формирования собственного умa, собственной личности — все это не всегда дозволялось. Теперь человеку, лишенному этих качеств, будет не по себе». В заключение он писал:

«1963 год, этот добрый старый друг, уходит. Однако он остается в истории, в нашем сознании, в наших задачах завтрашнего дня. И в наших газетах».

В том же номере писатель Ладислав Мнацко попытался подвести итог «замечательному 1963 году» и назвал его его «годом дискуссий, идей и поступков, зачастую еще робких и утаиваемых, но тем более значительных… В первый раз на съезде (то есть на XII партийном съезде) откровенно и с чувством ответственности обсуждались вопросы, которые в течении длительного времени замалчивались, утаивались и подавшись. Это открыло «зеленую улицу» спорам, а через них рассмотрению истины и ее оценке».

Высказывались и неверные взгляды, признавал он, но это не удивительно «после стольких лет замыкания в себе и поисков путей, ведущих только в сферу личного». Но даже ложные взгляды, «выражаемые любым человеком сверху или снизу», могут быть полезны, «если на них отвечают правдиво в корректно». «Не насильственными средствами, но силой убедительных аргументов». «Дискуссия продолжается, — заключил он, — она даже становится более глубокой, и ей никогда не следовало бы прекращаться. Напротив, в условия* социалистической демократии именно дискуссия является самым действенным «корректором» ошибок и гарантией невозможности новых искажений во всех областях нашей жизни».