Коммунизм: в чём причина неудачи?

«Молодёжь скорее, чем кто-либо должна и может покончить с традициями отмирающего общества… Пролетарский коллективизм молодёжи может привиться только тогда, когда и труд, и жизнь молодёжи будут коллективными. Лучшим проводником такого коллективизма могут явиться общежития-коммуны рабочей молодёжи. Общая коммунальная столовая, общность условий жизни — вот то, что необходимо прежде всего для воспитания нового человека».

© газета «Северный комсомолец» от 2 марта 1924 года, цитируется по Википедии.

«Девушки и юноши работают вместе на том же деле, в тех же специальностях. И жизнь налажена так, что живут не семьями, а расселяются по возрастам. Дети — в „Дворцах ребенка“, юноши и девочки-подростки — в веселых домиках, окруженных садами, взрослые — в общежитиях, устроенных на разные вкусы, старики — в „Доме отдохновения“.

В коммунах нет ни богатых, ни бедных; эти слова — забытые слова. Они ничего собою не выражают. У членов коммуны имеется все, что надо для того, чтобы не думать о насущном, о материальном. Одежду, пищу, книгу, развлечения — все доставляет члену коммуна. За это член коммуны отдает коммуне свои рабочие руки на два часа в день и свое творчество, пытливое искание своего ума — во все остальное время своей жизни».

© А. Коллонтай «Скоро (Через 48 лет)».

Искушённому читателю реконструированное коммунистическое общество может показаться эдакой классической тоталитарной страшилкой, в духе романа Евгения Замятина «Мы». Тем не менее, сохранилось немало свидетельство — в том числе и приведённых выше, что очень и очень многим будущее коммунистическое общество виделось именно коммуной-общежитием — с общими спальнями на шесть человек, совместными трапезами, свободной любовью, подъёмом и отбоем по звонку, и полным отсутствием какой-либо частной жизни, за исключением общественной.

Евгений Замятин завершил своё бессмертное творение в 1920 году. Три года спустя, в 1923-м, Яков Окунев опубликовал фантастический роман «Грядущий мир», где все замятинские реалии — мировой город, одинаковая одежда, начисто выбритые головы, полное отсутствие личной собственности и какой-либо личной жизни преподносились, как высочайшие достижения.

В конце двадцатых — начале тридцатых в Москве и Санкт-Петербурге (в те времена в Ленинграде) было построено несколько домов «переходного периода». В том числе похожий на фабрику дом-коммуна Наркомфина в Москве на Новинском бульваре — построен в 1928–1931 годах по проекту Моисея Гинзбурга и Игнатия Милиниса. И знаменитая «Слеза социализма» в Ленинграде на улице Рубинштейна — «Дом-коммуна инженеров и писателей», построен в 1929–1931 годах по проекту А. А. Оля, К. А. Иванова и А. И. Ладинского. Жить жильцы таких домов должны были в отдельных квартирах — буржуазные пережитки из сознания сразу не вытравишь, но питаться в общей столовой.

Коммуну-общежитие, как образец идеального общества, описывает Томмазо Кампанелла (05.09.1568 — 21.05.1639) в своём знаменитом «Городе Солнца» (написан в 1602 году, первый раз издан в 1628). Общие спальни, общие столовые, общность жён и милитаризм, как смысл жизни и единственное доступное развлечение. Фра Томмазо, монах и учёный-астролог, живший на рубеже XVI–XVII веков, не знал, что такое генетика. Поэтому роль генетики в его утопии играет астрология — пары сходятся по указанию свыше, в соответствии с астрологическим прогнозом.