Коммунмаркетполис

Мифологика власти диктует восприятие права и действующий символизм в её исходе. Представив себе утверждение, что власть, всякая она или конкретная от Бога, не рассматривая сейчас утверждение того, кто есть Бог, можно рассмотреть и некоторую обратную форму утверждения, а именно, что неприятие власти, причём власти прямо соотносимой с исходным утверждением о власти как власти «от Бога» как утверждения в данном случае абстрактном и не связанным строго ни с каким утверждением по факту, так как по факту это утверждение мифологично, а потому неоднократно-раскрываемо во множестве смыслов и контекстов, то есть неприятие всякой неустановимой в данном случае власти данной Богом есть некоторый акт, а зная, что власть есть некоторая утверждающая о себе воля выражаемая в формах закона, права и правил, акт отрицания власти (учитывая, что утверждение «власть от Бога» есть утверждение политического характера) есть акт политического характера, а не интеллектуального. Такой некоторый политический акт отрицания власти есть прецендент нарушения закона, и как следствие, выражение некоторого свидетельства несостоятельности утверждения воли наделённого властью субъекта перед силой, превосходящей его форму утверждения. Напомню, что некогда действительно в условиях морали, чести и иных незыблемых категорий акт нарушение закона являлся формой не только антисоциальной, но и антирелигиозной, в условиях же свободы Духа закон и порядок есть ничем необусловленная языковая реинтерпретативная единица, обусловленная лишь самодурством одним или нескольких лиц по обоюдному сговору или согласию, где лица находящиеся во властных структурах не обязаны при этом быть теми субъектами, которым не доводилось познать политическую сторону Богоотрицания.

Опуская в собственном внимании известные суждения о том, каким именно образом здесь можно выйти из ситуации фривольного выражения форм власти, так как этого и не требуется по причине высказанного ранее, а именно, во-первых, что всякий человек есть человек политичный без социальной необходимости, и во-вторых, что человек будущего есть человек победивший Дух и потому сам язык выражения власти с отказом от всякой тотальности власти и, как следствие, всякого государства и потому геополитики, здесь следует рассмотреть иную форму власти от Бога, то есть власти целиком самосознающей собственную скоротечность и угасание, то есть утверждающую себя как ту самую силу, которая сильнее и выше власти от Бога как (в данном случае) государства, то есть которая утверждает, что её власть есть от самого времени и пространства. Такие «временные» формы Божественной власти истекают из, что очевидно, временных социальных организаций, хаотично-самоутверждающихся и исчезающих, стоит им лишь исполнить то политическое действо, во имя чего оно было выражено. Можно сказать, что как всякий человек политически-властен и потому могущий исполнить политическое действие в акте искусства, познания или самой социальной политике, так и всякая социальная, а потому и политическая организация обладает властью в себе самой с момента её возникновения и до момента её снисхождения в небытие по причине собственной свободы от, прежде всего, себя же самой в мире иных отделённых от себя же социальных организаций сосуществующих одновременно и задающих контекст, в отличии от той «статичной» государственной формы, утверждающей свой закон как бы во вневременное, о котором уже было сказано ранее как о необусловленном самодурстве властных структур.

Понятно, что контекст, формирующийся временными социально-политическими организациями, что черпают собственную власть из силы мифа их породившего и ими порождающего иные мифы, то есть по факту из самой субстанции метамифа есть некоторая невоспринимаемая обыкновенным эмпирическим методом структура, гармонично в себе существующая и претворяющая собственную волю в социумах и каждом конкретном индивиде. Эта метамифологическая структура власти, как нетрудно догадаться, сосуществует параллельно с иной структурой, уже отграниченной языком программирования, то есть человеком, то есть по факту метасоциальной структурой власти; если игроки в карты собираются вместе на участие в социально-политическую организацию для проведения карточной игры сосуществуя параллельно с иными игроками в карты и игроками в принципе, так и коммунмаркетполисы сосуществуют в себе и параллельно с иными коммунмаркетполисами. Однако же здесь следует понимать, что некоторый игрок «а» не только может играть в несколько игр одновременно, но и сами игры в собственной структуре могут сообщаться между собой как части единого метаигрового контекста.