Комната 15

Затем я запрашиваю на телефоне в поисковике, что такое «амнезия». Обыкновенно я не читаю интернет-страницы, посвященные медицине – как говорил мой отец, те, кто хочет заболеть, заболевают, – и некоторые сайты, которые я нахожу, пугают меня. Я выясняю, что амнезия может иметь физические или психологические корни. Что воспоминания могут вернуться быстро или медленно, могут вернуться лишь частично или вообще не вернуться. Я боюсь читать дальше, но я должен.

Физические причины включают в себя черепно-мозговые травмы, онкологические заболевания и инсульт. Тут ничего хорошего. Поэтому я перехожу к сайтам, описывающим возможные психологические причины. Читаю про амнезию, вызванную эмоциональной травмой от участия в боевых действиях, от сексуального насилия и у жертв преступления. Выбирайте, что вам больше нравится. На многих страничках встречается термин «диссоциативное расстройство» – а я помню, что именно эти слова использовал Натан. Набираю в поисковой строке «диссоциативное расстройство» и нахожу рассказы о людях, утверждающих, будто они совершили скачок во времени.

Скачок во времени… На меня накатывает страх. Это происходило с другими людьми. Одни потеряли в прошлом один-единственный промежуток, другие «перескакивали» много раз. Есть люди, которые уходили из дома и где-то бродили в течение нескольких дней, месяцев или лет, считая себя кем-то совершенно другим. Есть те, кто утверждает, что внутри у них поселился кто-то чужой, и те, кто не может вспомнить собственное имя. Я читаю все это с нарастающей тревогой, поскольку многие из авторов, на мой взгляд, определенно сумасшедшие. Я действительно хочу присоединиться к этому семейству?

Озабоченно перехожу к статьям о потенциальных методах лечения. Похоже, их предлагают все, от технократов до ненормальных. В этом длинном перечне – хирургическое вмешательство, продолжительное психотерапевтическое лечение (в идеале в течение нескольких лет), разглядывание фотографий близких людей, прослушивание любимой музыки, курение марихуаны и поедание миндаля. Необязательно одновременно.

Итак, ввиду отсутствия хирурга или трех лет на психотерапевта, я ищу на своем телефоне скачанную музыку – и ничего не нахожу. Зато нахожу десять фотографий Лоры в жарких экзотических странах, которые я на своей памяти не посещал. По очереди подолгу рассматриваю каждую, но не происходит ровным счетом ничего.

Мне нужно что-нибудь покрепче, и я обшариваю кабинет в поисках конфискованной «травки», лихорадочно выдвигая ящики и открывая шкафы. К сожалению, ничего нет, но рядом с чайником я нахожу полупустой пакетик размокшего кешью. Конечно, это не миндаль, но все-таки орехи. Я съедаю весь кешью; вкус у него как у мокрого ковра.

Возвращаюсь за свой стол и жду, но мне не приходит никаких новых воспоминаний, с помощью кешью или без него. Усталость, на которую я старался не обращать внимания, постепенно заволакивает все. Я встаю и потягиваюсь, затем снова сажусь в кресло и закрываю глаза.

Внезапно, к моему ужасу, передо мной появляется лицо Эми Мэттьюс, прямиком с места преступления – мертвенно-бледное, разъяренное, словно у демона из старого кошмара. Она обвиняет меня в том, что я не смог ее защитить.

Потрясенный, я снова открываю глаза и достаю записную книжку. Раскрыв ее на чистой странице, провожу посредине линию. Слева пишу список:

Парень с ножом из Восточной Европы

Наводка от полиции (?)

Продажный полицейский, один или несколько?

Мэттьюс

Кристал…

Пол

Перехожу вправо. Здесь, напротив «парня с ножом», пишу: «Почему?»

Напротив «Мэттьюс», вспомнив то, что нам сказала Тина, ставлю: «Напугана. На взводе. Ей угрожали?»

Перечитав свои слова, добавляю внизу: «Кто-нибудь еще знает о моей амнезии?»

Я бегаю кругами.

Один шаг зараз. Я беру свой телефон и снова просматриваю снимки тела Эми Мэттьюс, сделанные вчера вечером. Но, глядя на них, непроизвольно вспоминаю другую медсестру, лежащую на полу квартиры. Ее я также не смог защитить.

И вдруг я с ужасом вспоминаю то, что наверняка должен был увидеть в тот момент, но о чем сразу же забыл. Я склонился над истерзанным телом Кристал, залитым светом раннего утра, и крикнул Бексу, чтобы тот вызвал «Скорую». И тут на какое-то мгновение глаза Кристал открылись, словно она услышала мой голос в глубине своей комы и посмотрела на меня, собираясь пошевелить руками и губами, но не смогла, не смогла вымолвить ни слова. Парализованная. Заточенная в своем собственном теле, не в силах издать ни звука. Невозможно представить, как это должно было быть ужасно. Наверное, это самое близкое к тому, что называется адом…

У меня трясутся руки. Я силюсь унять дрожь, и это начинает у меня получаться, но тут я вспоминаю, что у меня есть дневник Эми Мэттьюс, спрятанный в куртке.