Комната бабочек

– Сэм, но ведь адвокат почти уверен в том, что тебе не предъявят никаких обвинений. Они уже признали, что ты ничего не знал о прошлом Кена Ноакса.

– Как же ты наивна, Эми, они ведь еще могут передумать. Чертова прокуратура… а я вынужден тупо сидеть тут и месяцами ждать их решения.

– Обед! – крикнула Эми с кухни, призывая детей и Сэма. Сара и Джейк вприпрыжку прибежали на кухню и сели за стол.

– Эми, – отозвался Сэм из гостиной, – принеси мне сюда на подносе.

Выполнив его просьбу, Эми устроилась на кухне с детьми, слушая, как они обсуждают, какие подарки может принести им Санта-Клаус.

С трудом проглотив подступивший к горлу комок, она осознала, что у них совсем нет денег на дорогие подарки. Ей уже пришлось залезть в свою тайную заначку, поскольку элементарно не хватало денег на еду. Вымыв посуду, она зашла в гостиную, где Сэм все так же валялся на диване, а дети спорили, кто повесит на елку последнюю игрушку.

– Сэм, ты в последние дни разговаривал с мамой?

– Что?! – Он возмущенно глянул на нее. – Ты что, Эми, совсем рехнулась? Сомневаюсь, что она вообще захочет теперь разговаривать со мной после того, что я натворил.

– Ты же сам понимаешь, что это неправда. Ведь когда ты заезжал к ней после ареста, она проявила полное понимание.

Сэм с мрачным видом пожал плечами и глотнул пива из бутылки.

– Просто я пыталась дозвониться ей по двум телефонам, и она не ответила ни по одному из них. Попробую еще звякнуть в галерею, – сказала Эми, направляясь обратно в кухню. – Узнаю, не вызвали ли ее поработать дополнительно из-за Рождества.

Эми коротко поговорила с владельцем галереи, после чего вышла в прихожую и сняла с вешалки куртку.

– Мистер Гривз сказал, что дней десять назад твоя мама сообщила, что заболела, и больше он пока ничего от нее не слышал. Ты присмотришь за детьми?

Сэм в ответ, как обычно, вяло пожал плечами, и Эми выбежала из дома, не дав себе времени выплеснуть на него яростное негодование из-за того, что его не волнует здоровье матери, да фактически никто не волнует, кроме собственной персоны.

Эми ехала по Хай-стрит, пытаясь вызвать у себя чувство радости от вида празднично украшенных фонариками витрин и суматошного волнения на заполненных людьми тротуарах. Последнее время сам выход из дома уже приносил облегчение, но сейчас она сильно беспокоилась о Поузи. Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, если ее свекровь не позвонила им, чтобы узнать, как дела, и сама не отвечала по мобильному. И, погрязнув в своих собственных трудностях, Эми вдруг осознала, как долго она этого не замечала.

– Господи, милая Поузи, пусть с вами будет все в порядке, – взмолилась она, глядя на темнеющие небеса.

Подъехав к Адмирал-хаусу, Эми увидела, что машина Поузи стоит на подъездной дорожке. Эми направилась к задней двери в кухню, надеясь, что ее страх вызван стрессом, а не реальным положением дел. В кухне было темно и необычно тихо… не журчало даже обычно включенное радио.

– Поузи? Это я, Эми. Где вы? – крикнула она, заходя в малую столовую, оказавшуюся тоже пустой.

Обыскав комнаты нижнего этажа и даже туалет, Эми, продолжая звать Поузи, поднялась наверх. Дверь в спальню хозяйки была закрыта, и, когда Эми постучала в нее, воображение уже подкидывало ей страшные картины того, что она может обнаружить внутри. Не дождавшись отклика, она набралась храбрости и открыла дверь, едва не вскрикнув от облегчения при виде пустой и аккуратно заправленной кровати. Она пробежалась по всем остальным комнатам, помедлив немного в спальне, где еще недавно жил Себастиан, и вспомнив, как нежно он любил ее…

– Прекрати! – прошипела себе Эми и направилась дальше, решив проверить и чердачный этаж. Там тоже никого не оказалось, и стало ясно, что Поузи нет в доме. Однако ее машина стояла…

Сбежав обратно по казавшимся бесконечными лестничным пролетам, Эми бросилась по коридору к кухне, в голове ее роились страшные образы Поузи, потерявшей сознание где-то в саду или лежавшей, страдая от боли, или даже хуже…

– Привет, Эми, – произнес знакомый голос, когда она вошла в кухню. Свет уже горел, и Поузи в своей уличной куртке стояла около плиты, грея над ней руки и дожидаясь, пока закипит чайник.

– О боже мой! Слава богу, Поузи! – задыхаясь, воскликнула Эми и тяжело опустилась на стул. – Я уж подумала, что вы там… подумала, что вы…

– Умерла? – Поузи глянула на Эми и улыбнулась, хотя улыбка не затронула ее глаз.

– Да, честно говоря. Где вы пропадали? Не подходили к телефону и на работе не появлялись уже…

– Я была здесь, дома. Хочешь чаю?

– С удовольствием, спасибо.

Эми пристально посмотрела на Поузи. Физически она выглядела как раньше, но что-то в ней явно изменилось. Как будто иссякла вся ее жизнерадостность, та радость бытия, что включала не только ее собственную жажду жизни, но и дарила доброту и заботу всем окружающим.

– Пей на здоровье. – Поузи поставила перед Эми кружку. – К сожалению, у меня печенье только из магазина. Последние дни я ничего не пекла.

– Все прекрасно, правда.

Поузи налила себе чай, но явно не собиралась садиться за стол, как обычно.