Комната с привидениями

Ниже, на более взрослых ветвях рождественской елки, воспоминания теснятся так же густо. Захлопнуты учебники. Смолкли Овидий и Вергилий; давно пройдено тройное правило с его наглыми и въедливыми вопросами. Теренций и Плавт больше не разыгрываются на арене из сдвинутых парт, сплошь в кляксах, зарубках, зазубринах, а повыше — тоже заброшенные — крикетные биты, воротца, мячи, и запах вытоптанной травы, и заглушенный шум голосов в вечернем воздухе: елка еще зеленая, еще веселая. Если я перестал приезжать домой на Рождество, так хватит (слава богу!) других мальчиков и девочек на все время, покуда мир стоит, и они приезжают! Вот они весело играют и танцуют по ветвям моей елки, благослови их Бог, и сердце мое играет и танцует вместе с ними!

А впрочем, и я пока еще приезжаю домой на Рождество. Мы все приезжаем домой, или должны приезжать, на короткие каникулы — чем длиннее, тем лучше — из той большой школы, где мы, не ладя с арифметикой, вечно бьемся над аспидной доской; приезжаем, чтобы отдохнуть самим и дать отдых другим. А куда поехать погостить? Да куда захотели, туда и поехали! Где только мы не побываем, когда нам того захочется: от рождественской елки фантазия помчит нас куда угодно.

Вдаль, в зимнюю дорогу! На елке их немало! То по низменной мглистой земле, сквозь туманы и топи, то в гору вьется она, темная как пещера, между густыми зарослями, почти закрывшими сверкание звезд. Так выбиваемся мы к простору нагорья, покуда вдруг не умолкает стук копыт: мы остановились у въезда в парк. Колокольчик над воротами полным, почти что жутким звуком прогудел в морозном воздухе; ворота, распахнувшись, покачиваются на петлях, и когда мы едем по аллее к большому дому, мерцающий в окнах свет разгорается ярче и два ряда деревьев словно торжественно расступаются, чтобы нас пропустить. Весь день было так, что по белому полю нет-нет да пронесется испуганный заяц или отдаленный топот оленьего стада по твердой мерзлой земле вдруг на минуту нарушит тишину. Зоркие глаза оленей, наверно, и сейчас, если приглядеться, засверкают под папоротником ледяными росинками на листве, но сами олени притихли, как притихло все вокруг. Итак, в то время как свет в окнах разгорается ярче и деревья перед нами расступаются, а за нами смыкаются вновь, как будто запрещая отступление, мы подъезжаем к дому.