Комната смерти

Сакс заметила, что он рассеянно потирает шрам на лбу — след от удара, нанесенного преступником во время их первого совместного дела несколько лет назад. Получив серьезное повреждение головы, Рон едва не распрощался со службой в полиции — что стало бы для него катастрофой, поскольку эта работа составляла неотъемлемую часть его души, связывая с братом-близнецом, тоже полицейским. В основном благодаря поддержке и примеру Линкольна Райма, он прошел расширенный курс реабилитации и решил остаться на службе.

Но рана была действительно серьезная, и Сакс знала, что посттравматический стресс продолжает его донимать.

«Сумею ли я справиться? Не сломаюсь ли?»

Ответом на эти вопросы могло быть как «да», так и «нет».

— Что ж, идем брать злодея.

— Идем.

Быстро подойдя к двери, они встали по обе стороны, держа руки возле оружия, но не прикасаясь к нему.

Амелия кивнула.

Пуласки постучал в дверь.

— Управление полиции Нью-Йорка. Откройте.

Изнутри послышались какие-то звуки.

— Что? — раздался голос. — Кто там?

— Полиция! — повторил Пуласки. — Открывайте — или мы войдем сами.

— Господи, — произнесли за дверью.

Прошло несколько мгновений, которых вполне хватило бы Бостону, чтобы достать пистолет. Хотя, по расчетам Сакс, вряд ли бы он стал это делать.

Дверь из красного дерева открылась, и из-за нее выглянул седовласый мужчина, рассеянно потирая сухое морщинистое лицо.

— Покажите руки, мистер Бостон.

Вздохнув, он протянул руки.

— Вот почему Шрив мне звонил. Надо понимать, никакой встречи не будет?

Войдя с Пуласки в дом, Амелия закрыла дверь.

Мужчина провел ладонью по роскошным волосам, потом вспомнил, что ему следует держать руки на виду, и отступил назад, давая понять, что никому не угрожает.

— Вы один? — спросила Сакс. — А ваша семья?

— Я один.

Сакс быстро осмотрела дом, пока Пуласки оставался с информатором.

— В чем, собственно, дело? — спросил Бостон, когда она вернулась.

Он пытался изобразить негодование, но ему это не удавалось. Он прекрасно знал, почему они здесь.

— Речь идет об утечке ордера на спецзадание в окружную прокуратуру. Мы проверили списки пассажиров. Одиннадцатого мая вы были в отпуске в штате Мэн, но утром прилетели назад в Нью-Йорк. Вы пошли в кофейню «Ява Хат» со своим «айбуком», с которого отправили скан ордера на убийство, а во второй половине дня улетели обратно.

Она сообщила подробности: отслеженное электронное письмо, чай, заменитель сахара, синий костюм — и спросила:

— Зачем? Зачем вы это сделали?

Бостон сел на кушетку. Медленно опустив руку в карман, достал упаковку таблеток и, неловко ее разорвав, бросил их в рот.

Это напомнило Сакс ее ибупрофен.

Она села напротив Бостона. Пуласки подошел к окнам, глядя на ухоженную лужайку.

— Если мне и грозит обвинение, то по закону о шпионаже, — нахмурился Бостон. — Это дело федералов. А вы — полиция штата. Почему пришли именно вы?

— Есть некоторые следствия, вытекающие из закона штата, — преднамеренно расплывчато ответила Сакс. — А теперь все-таки скажите: почему вы сделали достоянием гласности тот ордер на убийство? Потому что решили, что ваши моральные принципы требуют поведать миру, что ваша организация убивает граждан США?

Он издал полный горечи смешок.

— Думаете, кого-то всерьез это волнует? Обаме ведь ничто не помешало ликвидировать аль-Авлаки. Все считают, что так и надо, — все, кроме вашего прокурора.

— И?..

Бостон на мгновение закрыл лицо руками:

— Вы оба молоды. Вам не понять.

— И все-таки? — настаивала Сакс.

Он устремил на нее пылающий взгляд:

— Я работал в НРОС с самого начала, со дня ее создания. Я служил в военной разведке, служил в ЦРУ. Я вербовал агентов на земле, когда Шрив Мецгер хлестал пиво в Кембридже и Нью-Хейвене. Я сыграл главную роль в сопротивлении розовой революции — социалистам девяностых и нулевых. Уго Чавесу в Венесуэле, Луле в Бразилии, Нестору Киршнеру в Аргентине, Васкесу в Уругвае, Эво Моралесу в Боливии. — Он холодно посмотрел на Сакс. — Вы вообще знаете, что это за люди?

Ответа он, похоже, не ожидал.

— Я организовал две смены режима в Центральной Америке и одну в Южной. Я пил в дрянных барах, давал на лапу журналистам, льстил политикам средней руки в Каракасе и Буэнос-Айресе. Я ходил на похороны, когда погибали в подстроенных автокатастрофах мои агенты, и никто не знал, какими героями они были. Я выпрашивал деньги у Вашингтона, договаривался с парнями из Лондона, Мадрида и Токио… А когда пришло время назначить нового директора НРОС, кого они выбрали? Шрива Мецгера — придурка, неспособного держать себя в руках. На его месте должен был быть я. Я это заработал! Я этого заслуживаю!

— То есть, когда вы поняли, что Шрив ошибся насчет Морено, вы решили воспользоваться этим, чтобы его свалить. Вы разгласили ордер на убийство и данные разведки, рассчитывая занять его место.

— Я мог бы руководить этой конторой в сто раз лучше, чем он, — гневно буркнул Бостон.

— Как вы сумели обмануть полиграф? — спросил Пуласки.

— Ну, это азбука моей профессии. Поймите, это вам не кнопочки нажимать в компьютерных играх. — Он откинулся на кушетке. — Все, просто арестуйте меня, и покончим с этим.