Комната спящих

– Значит, Мейтленд был недоволен?

Палмера слегка передернуло.

– Слабо сказано. Когда выходил из кабинета, жалел, что связался.

– Что же он такого сказал?

– Дело не в том, что сказал, а как сказал. – Я собирался задать новый вопрос, но Палмер вскинул руку, останавливая меня. – Но вы особо не пугайтесь, Ричардсон. Помните главное – у Мейтленда своих забот хватает. Только уедете – сразу про вас забудет. У него времени нет счеты сводить. Рекомендацию, конечно, мог бы и получше написать, но мне это не помешало получить работу.

Палмер закусил чубук трубки и глубокомысленно покачал головой.

Пришли еще два посетителя, рабочие в плоских кепках. Сели на высокие табуреты и поприветствовали бармена с сильным уэльским акцентом.

Казалось, мы с Палмером неплохо поладили, и я решил не ходить вокруг да около.

– А из-за чего вы уволились?

Палмер нахмурился:

– Работа не нравилась. Зря я вообще туда поехал.

– Почему?

– Не готов был. Сейчас бы, может, справился, а тогда еле терпел. Сначала думал: работа – лучше не придумаешь. Ответственности много – значит, доверяют. А главное, можно с головой уйти, ничто не отвлекает. Как же. – Палмер криво усмехнулся. – Да и с медсестрами не поладил.

Палмер смущенно запнулся. Но потом решил говорить начистоту и продолжил:

– Они надо мной вечно подшучивали, а за спиной в открытую смеялись. Ну что это такое? Взрослые люди, а можно подумать, опять в школу попал!

Судя по всему, Палмер тут же пожалел о своих откровениях. Робко произнес:

– Теперь вы, наверное, решите, что я полный болван, раз на такую ерунду внимание обращал.

– Нет, что вы, – сочувственно произнес я. – Это очень непростая ситуация. Начнешь возмущаться – скажут, что чувства юмора нет.

– А если промолчишь…

– И дальше будут подшучивать.

– Точно, – согласился Палмер.

Закурив, я подумал: пришло время показать, что у нас есть кое-что общее.

– Вот и у меня были точно такие же намерения.

Палмер ответил вопросительным взглядом.

– Рассчитывал поработать. Думал, будет время читать, писать. Как вы сказали, ничто не отвлекает. Но на деле все оказалось сложнее.

Не представляете, как тянет в Лондон. Скучаю по друзьям, по Сохо. А что касается жилищных условий…

– На втором этаже поселили?

– Да. – Изображая святую невинность, я продолжил: – Нет, комнаты хорошие, просторные. Но сама атмосфера…

Я нарочно сделал паузу и внимательно вгляделся в лицо Палмера. Тот с нетерпением ждал, когда я договорю.

– …жутковатая. – Палмер буравил меня взглядом, словно хотел прочитать мысли. – Мне там, откровенно говоря, не по себе делается.

На какую-то секунду показалось, что сейчас Палмер поделится собственными наблюдениями, но ему все-таки не хватило смелости. Вместо этого мой собеседник произнес:

– А главное – комната сна…

Палмер снова завел разговор о причинах, побудивших его уволиться.

– Между нами говоря, не верю я в эту наркозную терапию, что бы там Мейтленд ни твердил. – Палмер перегнулся через стол и прошептал: – Между прочим, от этого пациенты умирают.

– В Уилдерхоупе?

Тот покачал головой:

– Нет. Там пока случаев не было. Но риск большой.

– Мейтленд показывал вам их истории болезни? Ну, пациенток из комнаты сна?

– От меня одно требовалось – проводить электрошоковую терапию и следить, чтобы все показатели были в норме. А конкретные случаи мы не обсуждали.

– Странно, правда?

Палмер попыхивал трубкой.

– Мой вам совет – не пытайтесь понять Мейтленда. Я давно это дело забросил.

Прошел час, а я так ничего и не узнал. Фразы с намеками и многозначительные взгляды Палмера к откровенности не подтолкнули. И все же я был уверен: он что-то скрывает. Поэтому решил бросить уловки и говорить начистоту.

– Там работает одна практикантка, Мэри Уильямс. Она комнату сна на дух не выносит.

– Ничего удивительного. Не понимаю, как медсестры целыми днями эту вонь терпят. Кошмар!

– Нет, запах тут ни при чем. Мэри Уильямс боится.

– Боится?

– Да. Будто она там что-то страшное увидела.

– В каком смысле – что-то страшное?

– Ну, что-то потустороннее… Вроде привидения.

У Палмера запульсировала жилка на виске.

– Эти старые дома… – пробормотал он, будто говоря сам с собой. Потом снова повторил: – Старые дома…

Но видно было, что он с трудом сдерживается. Трубка Палмера погасла, и, когда он снова закуривал, я заметил, что у бедняги трясутся руки. Палмер встал и произнес:

– Давайте я вам еще выпить принесу.

Прежде чем я успел возразить, Палмер уже отвернулся и кинулся к стойке.

А когда вернулся, явно нервничал. Разговор шел туго. То и дело повисало неловкое молчание, во время которого Палмер смотрел в собственный стакан и заговаривал, только когда я напоминал о своем присутствии деликатным покашливанием. Наконец Палмер поерзал на стуле и задал вопрос, не имевший никакого отношения к теме нашего разговора:

– Слушайте, Ричардсон, вы там, случайно, кольцо не видели?

Палмер заметил, как я вздрогнул.

– Видели, значит?

– Да.