Комната спящих

Палмер вцепился пальцами в край стола. В моем гардеробе было всего два пиджака, и так получилось, что тогда я надел тот самый, в котором сообщал сестре Дженкинс о своей находке. Хотя я сказал, что собираюсь продать кольцо и пожертвовать деньги на нужды больницы, оно так и продолжало лежать в кармане. Я достал блестящий предмет и показал Палмеру.

– И где оно было? – спросил Палмер.

– В спальне.

– Где – в спальне?

– На ковре.

Он смотрел на кольцо как зачарованный.

– Палмер, чье это кольцо?

Ответил он не сразу:

– Моей жены.

– Не знал, что вы женаты.

– Она умерла, год назад.

– Мои соболезнования.

Палмер поглядел на меня и прибавил:

– Лейкемия.

Он говорил с такой грустью и нежностью, словно произносил ее имя.

– Вот почему не надо было ехать в Уилдерхоуп. Я был не готов. – Палмер не сводил завороженного взгляда с кольца. – Удивительно. Уже не надеялся, что найду. Перед тем как закрыли гроб, снял с ее пальца кольцо. Хотел, чтобы у меня что-то осталось… от нее…

– Палмер, – мягко произнес я, – как же вы потеряли такой ценный предмет?

– Не знаю. Положил на место, и… – В голосе Палмера звучало раздражение. – Да что я перед вами распинаюсь? Потерял, и все.

– Нет, Палмер, вы его не теряли. Кольцо пропало. Просто исчезло.

Палмер резко повернул голову, в стеклах очков мелькнули отблески света. Глаз его разглядеть я не мог, но почувствовал, как собеседник напрягся. Более того – ощетинился. Я продолжил:

– Подозреваю, в больнице происходили другие странные вещи. Странные, необъяснимые…

– Знаете что, Ричардсон? – рявкнул Палмер. – Не нравится в Уилдерхоупе – уезжайте. Больше мне сказать вам нечего.

Палмер резко вскочил и протянул мне руку.

– А за кольцо спасибо.

– Но, Палмер…

– Удачи. – Палмер схватил пальто и шагнул к двери. Но вдруг остановился и снова повернулся ко мне. Неожиданно лицо его смягчилось. – Не забывайте, чем на жизнь зарабатываете, Ричардсон. Следите за языком, не говорите что попало и кому попало. А то смотрите, как бы лицензию не отобрали.

Паб он покинул почти бегом. Дверь осталась приоткрытой, и через нее было видно, как на холм въезжают автобусы и грузовики. Ревели дизельные двигатели, в холодном воздухе чувствовался запах выхлопных газов, сквозняком внутрь занесло несколько осенних листьев. Бармен уставился на меня. Должно быть, я случайно повысил голос. Я отвернулся и снова закурил.

Меня очень раздосадовало нежелание Палмера обсуждать то, что он видел и слышал. Его осторожность поначалу выводила меня из себя. Боязнь Палмера погубить карьеру граничила с паранойей! Но, подумав как следует, я изменил мнение и больше не мог злиться. Палмер со мной не знаком, не знает, что я за человек, да и сам факт, что я вызвал его на встречу под выдуманным предлогом, характеризует меня не с лучшей стороны. Должно быть, Палмер с самого начала сообразил – что-то здесь нечисто. К тому же мне было искренне жаль его. Потерять жену в таком молодом возрасте – тяжелый удар. Я представил, как Палмер сидит за письменным столом в Уилдерхоупе, одинокий, несчастный, а иногда и напуганный. Принимает белые таблетки, чтобы немного успокоиться. Вполне естественно, что он уволился, и теперь не желает говорить об этом месте.

Когда я ехал на поезде в Саффолк, меня, видимо, убаюкало покачивание вагона, и мне приснился тревожный сон. Я вошел в кабинет, и там передо мной стояла молодая женщина в легкой ночной рубашке. Вокруг нее падал дождь из конфетти.

– Что ты сделал с моим кольцом? – воскликнула она.

– Отдал вашему мужу, – ответил я.

– Ты не имел права! – закричала она. Схватила стопку книг и швырнула на пол.

Удар был так громок, что я проснулся.

– Это просто сон, – сказал я себе. Затем, будто был не совсем в этом уверен, повторил более твердо: – Просто сон.