Компания дьявола

Собрание проводилось в зале, специально построенном для таких ежеквартальных встреч. Я уже бывал в этом зале, и тогда он произвел на меня грустное впечатление пустого театра. Сейчас же он был полон жизни — пусть вялой и неторопливой. Некоторые члены совета проявляли к происходящему особый интерес. Они сновали туда-сюда, переговариваясь друг с другом. Но большинство откровенно клевали носом. Один из немногих молодых людей был занят тем, что заучивал наизусть стих на латыни. Некоторые закусывали снедью, которую прихватили с собой, а компания из шестерых смельчаков принесла несколько бутылок вина и оловянные кружки.

В передней части зала была устроена платформа, а на ней подиум. Когда мы входили в зал, какой-то член совета разглагольствовал о достоинствах одного губернатора колонии, чья добропорядочность подвергалась сомнению. Этот губернатор к тому же оказался племянником одного из крупных акционеров, и страсти если не накалились, то в значительной степени разогрелись.

Мы с Элиасом заняли места в заднем ряду, и он тотчас откинулся на спинку кресла и надвинул шляпу на брови.

— Терпеть не могу тягомотину, — сказал он. — Разбуди меня, если случится что-нибудь интересное.

— Можешь уйти, если хочешь, — сказал я, — но если остаешься, не спи, а то я заскучаю.

— Или, скорее всего, заснешь. Скажи мне, Уивер, что, по-твоему, должно случиться?

— Я и сам толком не знаю. Возможно, все, что мы делали, останется без последствий, но я ожидаю своего рода кульминации. Самое главное, судьба мистера Эллершо висит на волоске. Форестер выступит против него, и даже если рука Селии Глейд не будет видна, даже если махинации Кобба окажутся ни при чем, я хочу увидеть собственными глазами, чем все обернется.

— И ради этого ты не даешь мне спать? — спросил он. — И ты называешь это дружбой.

— Заманивать в постель женщину, которая мне нравится, тоже не по-дружески, — отметил я.

— Слушай, Уивер, мы же договорились больше об этом не вспоминать.

— Только когда мне от тебя что-нибудь надо. Тогда непременно вспомню.

— Ну и свинство! И как долго это будет продолжаться?

— До конца твоих дней, Элиас.

— Ты сказал, до конца моих дней, а не твоих. У тебя есть секрет долгожительства, которого я не знаю?

— Есть. Не тащить в постель женщин, к которым расположены твои друзья. Можешь как-нибудь попробовать.

Он хотел что-то сказать, но я поднял руку.

— Подожди, — сказал я. — Я хочу послушать.

Член совета акционеров, который, видимо, исполнял роль распорядителя, объявил, что мистер Форестер из совета комитетов хочет выступить перед собравшимися с важным сообщением.

Видимо, сей достойный джентльмен назвал бы важным и сообщение о длине гвоздей, которыми сколачивают ящики, — судя по тому, что никто не обратил на его объявление особого внимания. Спящие продолжали спать, гуляки — пировать, болтуны — болтать, а студент продолжал зубрежку. В отличие от них, мое внимание было приковано к подиуму.

— Джентльмены, — начал Форестер, — боюсь, сегодня я должен высказаться о двух важных вещах. Одна, если мы примем правильное решение, сулит компании безоблачное будущее. Другая более неприятная, и мне вовсе не хотелось бы говорить о ней, если бы я не считал это своим долгом. Начнем с приятного.

Форестер подал знак слуге, которого я раньше не видел, и тот вынес лаковую шкатулку, расписанную золотыми, красными и черными красками, явно восточного изготовления. На крышке была ручка в виде слона. Форестер поднял крышку и отдал ее слуге. Из шкатулки он достал плотный рулон ткани. Держа рулон в руке, он вернул шкатулку слуге, который тотчас удалился. Видимо, никакой нужды в шкатулке на самом деле не было, но Форестер вообще склонялся к театральности и явно вознамерился устроить целый спектакль.

— Я держу в руке будущее Ост-Индской компании, — объявил он. — Нет нужды говорить, что за всю историю нашей организации мы не испытывали такого удара, как когда парламент принял закон, фактически запрещающий торговлю индийскими тканями на внутреннем рынке. Остается всего несколько недель до того, как мы будем вынуждены перекрыть нашим согражданам доступ к таким тканям. Несмотря на попытки расширить рынок нескольких видов тканей, которыми нам торговать разрешено, компании, по правде сказать, не удалось существенно парировать этот удар шерстяного лобби, и в скором времени мы можем столкнуться с уменьшением поступлений. Об этом я скажу чуть позже.

Уж конечно скажет: Форестер хотел возложить всю вину на плечи Эллершо, и если только Эллершо не сможет убедительно заверить, что добьется отмены закона, ему несдобровать.