Компаньоны

Петровна. О-о-х, не могу! Не могу! Дура я! Дура!.. Сама им деньги отдала и ещё спасибо сказала!.. Не могу-у больше!.. Жить не могу!..

Ослабев, опускается в траву. Каштанов бросает косу, садится рядом, обхватив голову. Слышно, как протяжно и низко мычит корова. Петровна, словно очнувшись, долго смотрит на мужа.

Петровна. Сопли подбери… матрос… Давай рассказывай! Только правду мне говори, не путай меня.

Каштанов. Я катер увидел. И не дорого по нынешним временам. Там и ремонта почти не надо было. К тебе сунулся – ты меня отшила. Ну и тогда я к Борьке Велехову поехал в Москву. Узнал, где его «Новая Логика» находится… Охрана не пустила. Торчу на улице, жду. «Ну, – думаю, – он же дружка узнает, как увидит». И вот он приехал… Вышел из машины, я кричу: «Борька! Велехов!» Не узнал он меня сначала. Спрашивает: «Это ты, что ли, Каштанов?» Вижу: он как-то растерялся… Потом подошёл. «Ну, – я говорю, – дружбан, давно тебя не видел, сильно заскучал». Он: «Говори, что нужно. Я тороплюсь». Я ему не стал напоминать: вроде было такое время, ты обещал мне тоже как учредителю подкинуть… А так, говорю, одолжи! Одолжи мне на катерок. И всего-то просят за него пять тысяч». Думал, знаешь, он скажет: подожди, это я тебе должен. А он мне: «А как ты отдавать будешь, Каштанов?» Ну и не сказал я ему, что мы с тобой тоже учредители. Потом он говорит: «Ладно, подожди», – и ушёл. А я на улице остался. Ну и минут через пять принесли конверт, секретарь его или кто – не знаю. «Это вам передали, а сам господин Велехов принять вас не может. Занят он». Открыл я конверт, а там сто долларов.

Петровна. И ты взял?

Каштанов. Взял!

Петровна. Зачем же ты унизился?

Каштанов. Почему я потом горбатился с узбеками?! Чтобы ему эти сто долларов отдать. Я Борьке эти сто долларов отдам!

Петровна. Кому?! Он же мёртвый!

Каштанов. Да какой он мёртвый! Эту песню про Буревестника для тебя Горкий сложил. Он тут всё время крутится, под Москвой, целая контора их, скупают землю… Сошлись мы, я говорю: «Как бы мне пять кусков на катерок найти?» Спрашивают: «Что у вас есть? Дом? Земля?» – «Нет! Дом и земля не мои – жены»… Ну и, слово за слово, рассказал про Борьку, про твои «заветные». И тогда он построил схему. Прямо как по нотам расписал, что я должен тебе сказать, про то, что мы учредители, про наши с тобой миллионы, и порешили: им пять и мне пять кусков… Я их найду! Я знаю, где они! Он мне их, гад, на блюдечке принесёт!

Петровна. Кто тебе что принесёт?! Последнее отберут. Прибьют! (Достаёт расписку, читает.) «Мною, Каштановой Лидией Петровной, выдана настоящая сумма за оказание юридической помощи…» Всё правильно… и подпись моя… Правильно! Всё по закону! Они мне всё разъяснили… Всё у них по закону, всё по правилам… А может, это мне приснилось? Защитник был с нотариусом… Были – и нет их… Это был сон мой, Лёша? Скажи…

Каштанов. Не плачь, Лидка… Считай, это я тебе к дню рождения платье и босоножки за десять тысяч купил. Другим и за сто покупают – и ничего…

Петровна. Я не плачу. Нет слёз у меня – выплакала все. Вставай. Светка там одна… Темно уже скоро. Пора скотину домой вести, Светку укладывать… «Филипка» читать. Вставай, миллионер… Помоги Монику отвязать…

Молча поднимаются на вершину холма.

Петровна. Моника! Поднимайся, Моника! Вставай, моя хорошая, вставай. Роза! Розка! Ты куда побежала?! Испугалась… Не узнала меня… Я это. Подожди. Ты готовься к путешествию: пойдем с тобой круизом в Гавану! А тебя, Моника, брать нельзя – ты большая больно. А Розка маленькая… её и в чемодане пронести можно… Ну молодец, Моника, поднялась… Пойдём, Моника, пойдём, милая. Придётся тебе ещё пожить. Уговорю ветеринара, он в долг тебя подлечит. Ничего, милая, ты ещё у нас хоть куда. Клинтона тебе приведу – это я тебе обещаю. А Розка у нас молодая – она нас в обиду не даст….

Каштанов отвязывает верёвки.

Пойдёмте, милые мои…

Уходят.