Компас внутри. Как не заблудиться в лесу, выследить животных, предсказать погоду и освоить давно забытые навыки

Когда мы спускались, я услышал, как падают листья. Они были настолько большими и мокрыми, что падали со стуком. Пока мы шли по скользким, поросшими водорослями камням, я узнал, что местные используют семена тамаринда в качестве противоядия от змей, но змей здесь встретишь нечасто, потому что даяки очень успешные и опытные охотники. Мы прошли мимо плантаций с перцами и ананасами, и тут я увидел желтобедрого цветососа, который с любопытством и без страха прыгал вокруг нас. Тут звук падающих тяжелых мокрых листьев прекратился, и мы услышали громкий шорох где-то наверху.

«Там!» — Шейди показал наверх, и я увидел мелькнувшую конечность и красноватую шерсть.

«Орангутан!?» — прошептал я.

«Нет. Посмотри на хвосты. Красные лангуры. Кстати, они похожи на орангутанов».

Обезьяны исчезли из поля зрения.

Автобус отвез нас обратно в придорожное кафе, где я увидел обычную для данной местности картину. Главное правило пыльных уличных базаров: здесь можно найти все, при условии, если это яркое и прослужит ближайшие 10 лет.

Шейди выпил напиток настолько ядреного цвета, что любое млекопитающее посчитало бы его ядовитым: напиток был светящегося зеленого цвета с вкраплениями черного и кислотно-розового цветов. Один из местных пил сладкий чай и с восхищением смотрел на длинные, закручивающиеся ногти в несколько сантиметров длиной. Мы тщетно пытались найти какую-нибудь местную мудрость или примету, за которой я приехал. Позже Шейди мне объяснил, что мы были в деревне иммигрантов; люди в кафе, скорее всего, приехали из городов острова Ява.

«Здесь «старых мудрых пней» нет», — сказал Шейди, смакуя новую идиому. Автобус отвез нас обратно в город, и здесь мы нашли того, кого искали. У него не было ни одного зуба, зато был какой-то отрешенный взгляд.

«Говорят, что если утром слышно карканье вороны, то умрет ребенок, — сказал он нам. — Чем раньше она каркает, тем младше ребенок».

Я нахмурился. Это была та грань мудрости, которая не отличалась правдивостью. Мы продолжили разговор, сменив тему, начали говорить о звездах, луне, солнце. И опять ничего. Тогда упоминание животных дало некоторый результат.

«Местные знают, когда над головой летают рыжие летучие мыши, значит, где-то собирают урожай, — перевел Шейди. — Они знают, что в город скоро привезут много гуавы и манго, когда видят, что летучие мыши летят в том направлении». Шейди махнул в восточном направлении.

«Еще есть насекомое, которое говорит им, когда собирается дождь». К сожалению, название этого насекомого нам так и не удалось перевести с местного диалекта на английский. «В полнолуние всегда много комаров».

Я поблагодарил нашего нового друга, а Шейди поделился с ним сигаретами — вполне ожидаемая валюта в обмен на знания. Я обнял мудреца и с удовольствием сделал первую в тот день туристическую фотографию.

Вечером мы пообедали в местном ресторане жареной лапшой с зеленью. Неподалеку сидел хорошо одетый мусульманин с семьей, время от времени они смотрели в находившийся в углу под потолком телевизор. Показали результаты матчей лиги чемпионов, затем началась реклама отбеливающего крема для лица Pond's. Прошло всего несколько секунд, мне стало немного грустно.

Баркас оказался недостаточно длинным и широким, чтобы вместить всех желающих. В пятнадцатиметровую лодку, в которой сиденья шли по два в ряду, должно было погрузиться 39 человек. Не желая упустить прибыль, владелец лодки и капитан отдали указание принести доски, которые распилили и установили между существующими местами доски в нижней части лодки. У меня в голове возникло изображение водителя лондонского автобуса, который организовывает дополнительные места для пассажиров в час пик, я улыбнулся, но вскоре улыбка исчезла с лица.

Я посмотрел на печальные деревянные дома, пару тощих собак, а затем наткнулся взглядом на двух женщин средних лет, которые шли к берегу. Не прекращая идти и разговаривать, они просто взяли и выбросили мешки с мусором прямо в реку. Пока мы грузили багаж в баркас, мимо нас проплыли пластиковые обертки, бутылки и кожура дуриана. Шейди заметил мое недовольство; он сказал, что разделяет мои чувства и что проблема всего этого в недостаточности образования. Здесь нужно отметить тот факт, что в этой реке не было приливно-отливного течения, то есть она всегда текла в одну сторону, и мусор, словно по конвейерной ленте, уплывал прочь, и местные жители его никогда больше не видели. А вот люди вниз по течению, несомненно, его видели.

Мимо деревянных домов, из труб которых струился дым, в школу шли безукоризненно одетые дети. Дети в идеально белых рубашках, галстуках и идеально выглаженных юбках радостно подошли к грязному берегу. У меня затеплилась надежда; все-таки, учитывая их внешний вид, сложно представить, что образование было плохим. Мне хочется надеяться, что реки и моря ждет хорошее будущее.