Компас внутри. Как не заблудиться в лесу, выследить животных, предсказать погоду и освоить давно забытые навыки

«Яйца улитки обозначают верхнюю границу приливных вод», — сказал Шейди, сидевший позади меня, когда лодка отчалила и мы отправились во второе и самое длинное из наших речных путешествий. Я понятия не имею, правдива ли эта информация и откуда она взялась, но я на всякий случай записал ее. Сидевший рядом со мной пожилой человек, плечом к плечу с которым я проведу следующие два дня, увидев, что я записываю примету в блокнот, кивнул и улыбнулся. (Впоследствии я узнал, что поведение береговых улиток сильно зависит от приливов и, следовательно, от фаз Луны, при этом у разных видов это проявляется по-разному. В некоторых случаях яйца можно найти на верхней отметке прилива.)

Над головой пролетела птица-носорог, я заметил, что в верховье реки образовались огромные кучи из коряг. Ветки и целые деревья сгрудились в форме небольших островов. Затем начался дождь, и шел он очень долго. Когда едешь в быстрой лодке, да еще и идет дождь, увидеть что-то практически невозможно. Долгое время мы сидели, прижавшись друг к другу под лоскутным пончо и брезентом, и смотрели на пол, потому что стоило только посмотреть вверх, как дождь острыми каплями впивался в лицо. В течение трех часов шел сильный дождь, пятеро кормчих вели лодку через стену дождя, против быстрого потока, работали пять подвесных моторов — ничего подобного я раньше не видел, но я не задавал лишних вопросов. Здесь, как нигде в мире, знали все тонкости управления речным транспортом. На носу баркаса сидел капитан и подавал кормчим сигналы поворота вправо и влево. Он следил за движением воды, высматривая явную рябь или выступы, выдающие препятствия на пути, например, в виде застрявшего ствола дерева. Заметив подобное, он мгновенно подавал сигнал рукой, и массивная лодка поворачивала влево или вправо, обходя опасность стороной.

Мы проплыли мимо длиннохвостых макак, прыгающих между деревьями, затем остановились у причала в форме мокрой скалы, торчавшей из скользкой грязи. Несколько пассажиров сошло на берег, другие сели в лодку. Чем дальше вверх по течению мы плыли, тем менее городскими выглядели вновь прибывающие пассажиры. Под ногами, среди наших вещей сидели собаки, лежали ружья и копья. На ночь мы остановились в поселке лесозаготовителей, и я хорошо выспался, несмотря на тучи комаров.

Утром я сделал упражнения на растяжку для ног, после чего вновь уселся на свое место в лодке. Лесозаготовительный поселок был окружен штабелями свежесрубленных деревьев, что в принципе логично и неудивительно, но удручал тот факт, что это были деревья девственных лесов, кроме того, там был установлен знак, который выглядел слегка иронично. На нем было написано:

Lindingilah Mereka Dari Kepunahan

Нет леса — нет будущего.

Это было место столкновения противоположных сил, старых и новых, сил развития и богатства, заботы об окружающей среде и политики, жадности и традиций. Казалось, я нахожусь в эпицентре борьбы за будущее Борнео. Но я просто проходил мимо, у меня нет права никого осуждать.

В поле зрения появилась острая вершина холма, после чего у нас отказало два двигателя, и мы оказались на порожистом участке реки. Вскоре один двигатель удалось починить, и лодка понемногу продвигалась вперед на четырех двигателях, но из-за перегруженности и очень быстрого течения мы медленно двигались назад к началу участка с порогами. Я смотрел по очереди то на капитана, то на двигатели. Капитан сохранял спокойствие, и вскоре мы снова поплыли вперед. Спустя какое-то время река стала слишком мелкой, а пороги слишком опасными для нашей большой лодки. Нам пришлось сойти на берег и ждать, пока приедет лодка поменьше, чтобы перевезти нас через этот участок.

Мы добрались до деревни, где остановились на ночь, и, несмотря на сильную усталость, я был рад возможности поговорить с местными жителями, они были первыми жителями Борнео, которых я видел. На темной деревянной веранде сидел невысокий жилистый мужчина с сыном и дочерью, у которой были очень красивые глаза и заячья губа. Как у почти всех мужчин деревни, у него был очень большой опыт хождения в джунгли.

«Они ходят группами по 3–4 человека, — перевел мне Шейди, когда мы покурили. — Когда кто-то находит нужную тропинку или кто-то теряется, они перекликаются. Они делают зарубки на деревьях и, отправляясь в путь, идут по зарубкам, сделанным предыдущей группой». Зарубки — одна из древнейших техник обозначения пути, в той или ной форме ею пользуются все коренные народы, которые ходят в лес. В западной культуре эта техника называется «прокладывание пути».

Я напомнил Шейди спросить о подсказках и знаках природы. Он кивнул.

«Животные всегда возвращаются к любому источнику соли, например, к минеральному роднику. Они знают: если спрятаться и посидеть в засаде у источника соли, можно удачно поохотиться».