Компас

— Ах, как ужасны эти врачи, никогда они не выступят против коллеги! Шарлатаны, Краус, шарлатаны! Продажные! Melancholia psychotica, my ass! Он был само обаяние, по крайней мере, так утверждает Брентано! У него всего лишь немного съехала крыша, совсем немного. А воды Рейна привели его в чувство, оживили его, ведь он настоящий немец, Рейн возродил его, русалки его обласкали, и хоп! Представляете, Краус, уже перед посещением Брентано он потребовал нотную бумагу, издание Каприсов Паганини и атлас. Вы только подумайте, Краус, атлас! Шуман захотел посмотреть мир, уехать из Эндениха от своего палача доктора Рихарца[492]. Посмотреть мир! Не было никаких оснований держать его в доме умалишенных. Причиной его несчастий стала жена. Клара, которая, несмотря на все отчеты, получаемые из Эндениха, никогда не приезжала к нему. Клара, буквально исполнявшая преступные рекомендации доктора Рихарца. Это Клара несет ответственность за тот кризис, который врачи превратили в длительное предание забвению. Страсть, конец страсти, любовные терзания сделали его больным.

— Что вы хотите этим сказать, доктор Риттер, допивая ваше ужасное зелье из искусственных лепестков, вы считаете, что сами, возможно, заразились безумием, только в меньшей степени? Что у вас также совсем „немного съехала крыша“ и причиной тому любовная история, а вовсе не продолжительная и опасная болезнь?

— Доктор Краус, мне бы очень хотелось, чтобы вы оказались правы. Я также хотел бы оказаться правым в отношении Шумана. „Утренние песни“ такие… такие необычные. Не вписываются в стиль шумановской эпохи, в его музыкальную палитру. Шуман был вне себя, когда написал „Утренние песни“ за несколько недель до роковой ночи, как раз перед последними „Geistervariationen“, всегда меня пугавшими, написанными незадолго до прыжка в Рейн. Mи-бемоль мажор. Тема, родившаяся из слуховой галлюцинации, мелодичный звон в ушах или божественное откровение, бедный Шуман. Ми-бемоль мажор, тональность „Прощальной сонаты“[493] Бетховена. Призраки и прощания. Утро, прощание. Бедный Эвзебий. Бедный Флорестан, несчастные соратники Давида.[494] Бедные мы».

3:45