Комплекс андрогина (СИ)

— У нас есть время до концерта? — многозначительно промурлыкала она.

— Вообще-то нет, — ответил я, прикидывая. — Хотя, на то, чтобы сделать это по-быстрому, а потом одеться и дойти до места — хватит. Но впритык.

— Нет, по-быстрому мы не будем, — сказала она. Я был с ней согласен. Вообще, нужно было либо билеты не покупать, либо руки не распускать. Тело, правда, было уже слегка против наших планов, ему хотелось продолжения, но пришлось потерпеть и успокоиться. Алеста слезла с меня и пошла одеваться. Я наблюдал за ней и улыбался. Мне было хорошо.

— Ну что, свидание — дубль два? — спросила она. — Только извини, платье надевать не буду, а то слишком много внимания к себе привлечем.

— Ну да. Ни разу не видел тау в роли актива, — согласился я.

— А ты так и пойдешь — в мятой футболке? — удивилась она.

— Ну почему же? Могу и переодеться, — сказал я, открывая шкаф.

— Что-то ты совсем распустился, — покачала головой Алеста. — Уроки прогуливаешь, на экзамены опаздываешь, забываешь причесаться и носишь грязную, мятую одежду.

— А еще я всем грублю, поссорился с лучшим другом из-за девушки и написал экзамен на «трояк», — добавил я, застегивая пуговки на новой рубашке.

— Ты смотри у меня, — шутливо пригрозила мне Алеста. — Нельзя до бесконечности валять дурака, иногда нужно браться за голову.

— Берусь, — ответил я, обхватывая ее голову ладонями и целуя Алесту в переносицу. — А вообще, какая разница, если мы отсюда уедем? Можно мне хоть раз в жизни побыть бунтарем? Тем более, что, как я понял, на новом месте мне придется еще полгода быть тише воды, ниже травы.

— Это да, — вздохнула Алеста. — И не только тебе. Меня наверняка еще коллекторы ищут: папочка умеет прятаться. Так ты готов?

Я кивнул, и мы пошли.

Стоило нам только выйти из блока общежития и перейти в широкие общественные коридоры-улицы, как в нашу сторону устремились десятки любопытных и заинтересованных взглядов. Правда, по большей части рассматривали все-таки меня, а идущую слева Алесту игнорировали. Она поморщилась и ревниво взяла меня за руку. Меня это насмешило. Я перехватил ее ладошку правой рукой, поцеловал кончики пальцев и обнял Алесту за плечи. Она сразу расслабилась. Но теперь уже игривое настроение было у меня, так что я ухватил ее левой рукой за попу. Алеста многозначительно сверкнула на меня глазами, но я только фыркнул. Мы действительно неправильная пара, но что теперь делать? Пусть окружающие удивляются, глядя, как тау играет несвойственную ему роль. Удивляются и завидуют.

Мы прошли мимо магазинчика цветов, выставившего свою продукцию на внешнюю витрину. Алеста некоторое время повосхищалась букетами, потом мы продолжили путь. Но как только магазин скрылся за углом, я встал перед ней и с хитрой улыбкой протянул ей некрупный цветок.

— Ты же говорил, что у тебя денег почти не осталось, — нахмурилась Алеста.

— А я его стащил, — шепотом просветил ее я. Мы оба заговорщически переглянулись, рассмеялись и поспешили подальше от места преступления.

— Ну ты, блин, даешь, — заявила Алеста, пристраивая цветок мне за ухо, когда мы уже подходили к театру — точнее, к дверям, ведущим во внутренний коридор театра. Разумеется, строить здание внутри космической базы — полный бред, так что театра как такового здесь не было. Только большой зал с относительно хорошей акустикой, располагающийся сразу на трех уровнях, и система помещений вокруг него. Мы с трудом отыскали наш вход, предъявили коды билетов и вошли.

Народу было немного. Конечно, партер был заполнен, а вот бельэтаж почти пустовал. Что и говорить о нашем ярусе. Только перед третьим звонком кто-то еще появился на этом уровне, но и то вдалеке — напротив сцены, где еще хорошо было видно музыкантов. Алесту неудачные места нисколько не смутили. Напротив, она была вполне довольна, что нас почти не видно, и мы можем спокойно сидеть в обнимку, не привлекая внимания. Я об этом как-то не подумал, когда покупал билеты, но меня эта идея тоже порадовала. Так что третий звонок и последовавшую за ним темноту мы встретили в теплых объятиях друг друга: уютных и очень домашних, как будто и не выходили из каюты.

Ведущий объявил первый номер — «Маленькая ночная серенада» Моцарта.