Комплекс андрогина

- Нет. Ты мне нравишься таким, какой есть, - Алеста радостно хмыкнула. – А вообще, это ты еще мое мнение о себе любимой не слышал. Я иногда как разойдусь, так потом антидепрессанты пить начинаю. Ой, смотри, козлики!

Я обернулся: по другую сторону дороги был загон с мелким рогатым скотом. Животных редко выпускали на выпас вот таким образом, обычно кормили синтетическим комбикормом – тут и для людей зелени не хватает, не то что для мясных животных.

- Это бараны, - поправил ее я.

- Барашки! Какая прелесть, - умилилась она и повисла на заборе, пытаясь дотянуться до одного и погладить. Мне пришлось придержать ее за пояс джинсов, пока она не кувыркнулась. – Вкусные, наверно.

- Что значит «наверно»? Ты же недавно из них котлету ела, - напомнил ей я.

- Я не знала, что она из натурального мяса, - пожала плечами Алеста. – Сейчас синтетика такая вкусная бывает, что порой и не отличишь.

- А я слышал, что на некоторых ковчегах человеческие тела тоже на фарш пускают, - вспомнил я.

- Ну да, я тоже такое слышала, - кивнула Алеста. - Вроде, на десятом и на втором – у них там туго с животноводческой сферой. Кстати, а у вас как с этим делом – с утилизацией тел?

- Раньше сразу на удобрение пускали, - признался я. – Но в тот момент на «Либерти» и не такое творилось. А потом мы пару хороших астероидов нашли, так что проблему с грунтом уже решили, и теперь можем просто хоронить тела.

- А как же радиация от астероидов? – заинтересовалась Алеста.

- В пределах нормы, - пожал плечами я.

- Здорово вы тут устроились, - оценила она. – Зря вас в союз не принимают. Мы могли бы установить взаимовыгодное сотрудничество. А то надоело уже паштетами из водорослей травиться.

- Ну, положим, водной зелени и у нас предостаточно, - я подвел ее к вытянутому бассейну с зеленой жижей.

- Фу! – прокомментировала Алеста. – Хорошо, что я в детстве не пошла на экскурсию на водорослевую ферму. Слушай, а эта дрянь вся густая, или на дне все-таки чистая вода, а зелень только на поверхности?

- Не знаю. Но купаться не рекомендую, - поморщился я. – Будешь грязной с головы до ног.

- Как ты вчера?

- Что? – я обернулся к ней, ожидая подробностей. Нет, я помню, что вчера очнулся уже в душе, но не помню, чтобы и правда был грязным.

- Ну, когда я вчера тебя мыла, ты там что-то бормотал себе под нос про мерзость, грязь и черноту. Даже стихи сочинять пытался. А потом заснул сидя.

- Я не об обычной грязи говорил, а о той, что связана с… гомосексуализмом. Нет, я ничем таким не занимался вчера, ты не подумай! – тут же замахал руками я.

- Ты имеешь в виду анальный секс? Ну так можно ведь и изнутри помыться, если очень надо, - будничным тоном заявила она. – Сейчас для этого много удобных приспособлений. Я, правда, никогда не пробовала, но...

- Алеста, прекрати, - перебил ее я. – Ты все поняла слишком буквально. Плевать я хотел, чиста ли изнутри задница у гея. Процесс отвратителен и грязен сам по себе, понимаешь? Тот, кто снизу – всегда унижен и запятнан, использован ради чужого удовлетворения. Когда другие мужчины пытаются ко мне прикоснуться, я чувствую себя так, словно искупался в таком вот болоте.

- Я, вообще-то, вполне осознанно предпочитаю быть снизу, и, по твоей логике, меня унижают, надо мной доминируют и постоянно морально втаптывают в грязь, так что ли? – прищурилась на меня Алеста.

- Женщины – другое дело. Для женщины подчиняться мужчине – нормально, она же женщина, - пояснил я.

– Сигмы так же говорили о том мальчике, помнишь? – заявила Алеста. - Они считали это нормальным. По твоей же логике – они были правы.

– Ты меня запутала, - я тряхнул головой.

– Ты сам себя запутал, - ответила Алеста. - Я считаю, что люди должны принимать себя такими, какие они есть, и делать то, что им нравится. Если я вдруг решу, что быть с мужчиной – отвратительно, и отныне я хочу быть лесбиянкой – я так и сделаю. А если кому-то нравится быть измазанным в «грязи», как ты говоришь, то я совершенно искренне буду рада за этого человека. И мне неприятно, что ты вместо меня пытаешься решить, что я должна любить, а что – нет, и присваиваешь мне заведомо низшую позицию в сексуальных отношениях.

- Я не говорил о тебе ничего такого, - попытался возразить я.

- Ты о женщинах в целом говорил. А я – женщина, - пояснила Алеста.

- Ну, все равно, даже если ты вдруг станешь любить других женщин, это в любом случае не так отвратительно, как геи, - сказал я. – Геи противны самой природе. Если б это было правильно, она дала бы им возможность размножаться.

- Элис, оглянись вокруг: ты живешь в обществе мужчин, и вы запросто размножаетесь, так что это не аргумент, - возразила она. - Это все – просто устоявшиеся моральные установки. Если б тебе с детства говорили, что лесбиянки – это отвратительно, ты бы в это поверил, не так ли? И кстати, они тоже не могут размножаться. Ты лучше скажи мне, ваши «парочки» физически здоровы?

- Ну, да, - нехотя ответил я.