Комплекс андрогина

- Значит то, что они делают, не наносит вред организму. Других людей они против воли к этому тоже не привлекают, - продолжила свои рассуждения Алеста. - Им хорошо. Другим – не плохо. Значит, так можно, и ты не имеешь права их осуждать. Таково мое мнение.

- А если б это делал я? – попытался я, наконец, достучаться до нее. - Если б я стоял на четвереньках и подставлял задницу?

- То ты бы отлично смотрелся, хоть мне такое и не нравится, - заявила она. - А что ты хотел услышать? «Нет, Элис, не смей этого делать!»? Я уважаю вкусы своих друзей и мирюсь с ними, если они мне не по душе. Вкусы, то бишь, а не друзья.   

- Я не понимаю, о чем мы говорим. Я потерял нить разговора, - сказал я, потирая лоб. – Ты меня совершенно запутала.

- Разберись в себе, Элис, - так же устало сказала Алеста. – Раньше я не говорила с тобой на эту тему, потому что не хотела задеть. И похоже, была права: ты на все это болезненно реагируешь. Но и без разговоров я вижу, что ты постоянно думаешь об этом. Хватит. Хватит постоянно думать о сексе с мужчинами.  Если тебе это неприятно, зачем ты все время мусолишь эту тему? Иногда у меня возникает ощущение, что ты этого хочешь, но боишься, и оттого пытаешься убедить себя в том, что это плохо. Если ты действительно традиционной ориентации, то просто говори им «Нет», и все. Не надо так париться по этому поводу. Посмотри вокруг: твои соотечественники запросто встречаются друг с другом и, похоже, вполне счастливы в таких отношениях.

- Я не хочу этого! Я – нормальный парень, - снова распаляясь, повторил я.

- Ну и в чем тогда проблема?! – повысила голос она.

- Да в том, что это практически единственный способ для меня добиться в жизни хоть чего-нибудь значимого! – заорал я, не выдержав. – Ты понимаешь, каково это: знать, что ты можешь получить что угодно, стоит только лечь под кого надо? Что стоит только спустить штаны и нагнуться, и у меня будет все: свой дом, куча бабла, любые развлечения и безграничная забота обо мне, любимом?

- Все равно не понимаю, в чем проблема, Элис? – со вздохом повторила она, но уже тихо. – Делай свой выбор.

- Я уже сделал, - сказал я, сдержав желание еще поорать на нее. - В который раз повторяю: я не лягу под гея.

- Тогда заткнись и не ной по поводу возможностей, от которых сам же отказался, - сказала она, отвернулась и пошла дальше по дорожке.

В первый момент мне хотелось ее треснуть. Потом – пнуть под зад. Потом – просто запустить в нее чем-нибудь. Но я сдержался и просто пошел следом. Психолог однажды сказал мне, что по-настоящему выводить из себя нас может только унизительная правда, сказанная человеком, от которого мы ждем похвалы. Я жду от нее похвалы? Да. Каждую минуту, каждое мгновение. Я раздражен? Да! Я практически вне себя. А значит, то, что она сказала мне, правда. Хотя бы отчасти.

Неужели я действительно оставлял для себя эту лазейку – стать чьей-то подстилкой? Всем вокруг доказывал, что никогда до такого не опущусь, а сам держал в голове этот путь как план «Б»? Психологическое лицемерие. Что может быть хуже, чем ложь самому себе? Разве только тот факт, что о твоей лжи знает другой человек. Знает и, что самое отвратительное, принимает тебя таким. Алеста, лучше б ты обозвала меня, унизила и обсмеяла, чем вот это твое «ты мне нравишься таким, какой есть». И да, ты права: геи не так уж омерзительны. Такие лицемеры, как я, – хуже.

Желание продолжать нашу прогулку отпало как-то само собой. Причем не только у меня: Алеста тоже выглядела раздраженной. Я проводил ее в каюту, прикупив по пути булочек на ужин, а сам пошел в тренажерку. Не то чтобы я горел желанием заниматься, просто не хотелось оставаться с Алестой наедине. Я понял, что обижен на нее. Нет, не на то, что она мне наговорила: тут я был зол скорее на самого себя. Меня обидело ее отношение ко мне. Обидело то, что я нравился ей… как друг.

Когда я ее впервые встретил, то был не в том состоянии, чтобы осознать, что первый раз в жизни вижу настоящую женщину. До меня дошло только наутро. Тогда во мне проснулся интерес к ней. Он креп с каждым днем, с каждым ее словом, действием, прикосновением. Я сам не заметил, как стал зависим от ее мнения и настроения. Стал заботиться о ней вперед себя, беспокоиться за нее, чего со мной никогда не было. Не знаю, что чувствуют люди, создающие пары, но наверняка что-то подобное. И сейчас я понимал, что все это время надеялся не просто на благодарность, а на взаимность.

Если подумать, я вообще впервые о ком-то забочусь. Раньше центром моей вселенной был исключительно я. Только я не осознавал этого. А вот сейчас задумался. Разве я настолько эгоист? Если подумать, то все мои приятели, которых с большой натяжкой можно назвать друзьями, – люди, которым я нравлюсь, и которые приносят пользу мне любимому. Если сложить это с предположением, что я все еще не отказался от возможности продать свое тело за приятные бонусы, то выходит, что я – меркантильная и продажная тварь. Зачем тебе такой друг, Алеста? Лично я таких всегда гнал подальше.