Комплекс Чебурашки, или Общество послушания

Становление школьного хронотопа шло постепенно в течение нескольких столетий. Не существовало общепринятой даты старта школьного обучения. Только в XIX веке отдельными указами начало учебы приурочивалось к 1 сентября в церковно-приходских и земских школах. В 1870-е годы временные пределы школьного года постепенно становились едиными: стали выпускаться стандартные печатные календари для школьных учителей. Однако в сельских школах этот порядок практически не соблюдался: дети крестьянского сословия начинали учиться в зависимости от возраста, климата местности и погодных условий конкретного года. Чем старше были дети, тем большего участия в промыслах и сельхозработах ждали от них родители.^[167] Даже в эпоху формирования советской школы деревенские дети могли задержаться с началом учебы по причине помощи отцу на единоличной полосе или из-за отсутствия достойных штанов.

Было уже 3 сентября 1933 года. С единоличной малой полосы под Косовалом весь урожай ячменя отец сложил, и я укладывал снопы умостились на один воз с креслем, отец и говорит, сейгод, Васька за рожью верно на свои полосы не бывать сколько с приусадебного участка не ахти там намолотится, сусека в клетке незавалишь, навстречу, за малиной в нивы после школы попались мои будущие первоклассники нам с отцем.

Дядя Степа, а что Васька в школу сейгод не пойдет?

– Нет пойду, – ответил я, – только мне Настя Марковская еще недошила штанов из маминой черной юбки, а в этих однозубных в заплатах в каштановой краске не пойду.

4 сентября 1933 года, в штанах из маминой юбки, в холщевое рубашке кубовой окраски с букварем, на против почти через дорогу от своей избы шагнул за порог в первый класс.

Городские гимназии и реальные училища были вольны назначать собственные даты начала учебы (от начала августа до конца сентября). Для городских родителей, не работающих на земле и не ожидающих от детей обязательной помощи в сезонных работах, время начало учебы не было обусловлено аграрными и промысловыми циклами.

Советский социальный проект всеобщей грамотности был обращен к широким массам населения, и в первую очередь «угнетенным» при прежнем порядке сословиям. Школы (от греч. σχολή – досуг, в дореволюционной России они были воскресными, приходскими, земскими, в основном для представителей крестьянства, рабочих), а не гимназия (от греч. γυμνάζω, gymnasion – помещение для гимнастических упражнений, специальное место для физического, а потом и общего образования) стали основной моделью образовательного института. В наследство от образовательных институтов для низших сословий советской трудовой школе досталось аграрное летосчисление. Осуществление масштабного проекта ликвидации безграмотности и обеспечения обязательного начального образования для взрослых и всех детей школьного возраста (в 1930 году в СССР был введен принцип всеобщего обязательного бесплатного образования) стало возможным при строгом государственном контроле и стандартизации обучения. Такого рода контроль сказался на унификации даты начала учебного года. Школьники в советских школах, особенно в городах, к концу тридцатых годов начинали учебу в один день – 1 сентября.

Первого сентября 1940 года я пошла в первый класс Первой образцовой школы Петроградского района, которую вскоре переименовали в 67-ю.

При сравнении номенклатур детских советских праздников 1920-х (эпохи, названной В. Паперным КУЛЬТУРА1) и 1930-х (КУЛЬТУРА2) А.Б. Асташов заметил, что начало и конец учебного года стали отмечаться именно в нормирующей и жесткой КУЛЬТУРЕ2. Календарный цикл до того исключительно революционных праздников (1 Мая, 8 Марта, Дня Октябрьской революции, Дня Парижской коммуны и др.) пополнился «развлекательными и познавательными» датами: Новый год, начало и конец учебного года, литературные и этнографические вечера, научно-технические и физкультурные праздники.^[168] «Затвердевание» сталинской ритуалистики тридцатых сказалось на увеличении количества знаменательных дат и фиксированности их в календаре.