Комплекс Мадонны

— Это незаконно, бесчестно, неэтично и прибыльно.

— И вы участвуете во всем этом?

— Не смотрите с таким возмущением.

— Не могу удержаться. Все это похоже на спрута.

— Барбара, именно это я имел в виду, когда говорил, что вам ничего не известно о Франклине. Никто не знает, не слышал, чтобы он когда-либо раньше серьезно заинтересовался какой-либо женщиной. Это общеизвестно. В городе у него несколько женщин, которых он содержит. Каждый месяц они получают от него чеки, но по-настоящему он не заинтересован и не связан ни с одной из них. Они обслуживают его, и только это ему и требуется. Поэтому то, что он помолвлен — или был помолвлен — с вами, очень серьезно. Вы не можете отмахнуться от него просто так, как от всех остальных.

— А что я такого делаю? — спросила Барбара, вскидывая руки, и в ее голосе прозвучала паника.

— Одному Богу известно.

— Он платит за мое лечение; он достал мне квартиру; он занимается моими капиталами. — Барбара засмеялась. — Они были ничем, но он приумножил их. Насколько мне известно, он отдает мне свои деньги.

— Он любит вас?

Она кивнула.

— А вы?

— Не знаю. Я в смятении. Думала, что люблю, затем что-то кольнуло меня, и я решила: э, нет, так дело не пойдет, мне пора выбираться. И сделала именно это. Взяла его машину и уехала прочь.

— Он вернется за своей машиной и всем остальным.

Алекс взглянул на часы, слез с кушетки и начал надевать ботинки.

— Мне уже пора ехать в аэропорт.

— Можно мне поехать вместе с вами?

— Да, если хотите. Кстати, можете пользоваться моим автомобилем до моего возвращения.

— Если вы позвоните или пришлете телеграмму, я вас встречу.

— Мне будет приятно, Барбара. Правда.

* * *

Она стояла на наблюдательной площадке и смотрела, как аэротакси подкатило к взлетной полосе, разогналось и исчезло в непроницаемо темном небе. Впервые в жизни она чувствовала, что счастлива. Она нашла что-то, но уже успела потерять.

«Я ЖИВУ В ЛЕСУ»

ГЛАВА VII

Тедди не помнил, как падал. Последним сохранившимся у него образом была фотография Шарля Азнавура, на которую он пялился больше часа, и было пьяное стремление расшифровать код на обратной стороне конверта пластинки. Отпечатанные буквы превратились в пауков, а Тедди не смог найти очки. Пока он лежал без сознания, в его мозгу запечатлевался мотив: «Я подарю тебе голубых птиц в декабре… лимонад… я подарю тебе любовь…» Пластинка все еще крутилась на проигрывателе, когда Джордж обнаружил Тедди у подножия лестницы. Кровь на рваной ране над глазом свернулась и приобрела ржаво-черный цвет. Когда Тедди попробовал встать, он почувствовал головокружение, и местный врач, которого вызвали в воскресенье утром, поставил четыре скобки над правой бровью. Он посоветовал Тедди провести весь день в постели, выписал успокоительное и «секонал» и сообщил, что боли являются в основном следствием похмелья, а не травмы.

Тедди принял предписанное успокоительное, но когда оно не сняло с него забот, на обратном пути в Нью-Йорк в автомобиле обратился к «Чивас Регалу». Если не считать тупых биений над глазом, Тедди почувствовал себя немного лучше, так как возвращение алкогольного тумана покрыло его мозг, как слой асфальта. Слушая на кассетной деке Азнавура, Тедди почувствовал меланхолию, затем отчаяние, затем гнев. Разгневанный и трезвый, Тедди обладал убедительностью танка «шерман», пьяным он превращался в огнемет в руках «зеленого берета».

Холл, слуга, напуганный его внешним видом, засуетился, запричитал и закудахтал, словно наседка, и предложил богатый выбор домашних снадобий, почерпнутых из «Библиотечки домашнего доктора», которую он прилежно изучал; жертва мигреней, радикулитов, нервных тиков, всевозможных двухфунтовых болезней, которые терзают непрактикующих негетеросексуалов средних лет, Холл предложил Тедди понюхать импортного порошка «Бихем», попарить ноги и выпить грог с яйцом, но Тедди от всего отказался. Он потребовал еще одну бутылку «Чивас», ведерко со льдом и графин с холодной водой. Выполнив все приказания, Холл удалился. Он никогда не видел Тедди настолько потерявшим самообладание, находящимся на самой грани срыва. В свою очередь, Тедди продолжал опохмеляться.