Комплекс Мадонны

Барбара заколебалась, прежде чем ответить. Кожа на лице Алекса натянулась, он нервно зачесал в затылке. Барбару в нем больше всего привлекал налет легкомысленности, но теперь его сменило раздражительное напряжение. В клубе, с Бруксом он был на коне, уверенный, логичный, имеющий перед собой ясно видимый путь. Барбаре с трудом верилось, что мужчины, подобные Тедди и Алексу, да и Робби, могли быть такими трогательно уязвимыми. Даже Фрер чувствовал себя неловко и неуверенно, когда ему требовалось социальное чутье. Люди теряли равновесие, вели себя несвойственно; они теряли уверенность, и эта мысль обнадежила молодую женщину и укрепила ее самомнение.

— Вы не хотите отвечать мне? — настаивал Алекс.

— Да нет. Ну, ладно, я улизнула от него… но не просто так. Просто он хотел меня с определенной целью, а я именно поэтому его не хотела. Видите ли, вся эта болтовня о деньгах, о страхе иметь или не иметь их для меня неважна. Как неудачная шутка конферансье… Другие вещи беспокоят меня. Пугают. Состариться, умереть, не иметь семьи. В свое время у меня была подруга, настоящая подруга, но сейчас я не могу вдаваться в подробности. Она много для меня значила. Она умерла. А я чувствую, что меня несет по течению. У меня нет опоры. Вот в чем проблема, а не в том, нарушила ли я помолвку и есть ли у мужчин деньги. Вы должны знать это, раз встречаетесь в суде с убийцами и ворами. Если бы они знали, на что опереться, то не попали бы в суд, ведь так?

— Барбара, похоже, вы не понимаете, что попали в беду — не в беду в смысле полиции, — но, возможно, даже в худшую. Разве вы не знаете, какую репутацию имеет Франклин? С такими людьми не шутят.

— А он что, какой-то мошенник?

— Дело гораздо хуже, он — уважаемый человек. Он покупает людей, предприятия, чиновников — все, что ему нужно.

— А вам откуда известно?

— Откуда мне известно? Из того, что я знаю о нем, вполне можно предположить, что он нанял сыщиков, которые следят за вами — за нами обоими — прямо сейчас. Знаете, давайте выйдем из машины.

— Вы не хотите зайти?

— В общем-то, могу.

— Не заставляйте меня принуждать вас.

— О, Барбара, вы еще ребенок, право же.

Барбара приготовила ужин на двоих: омлет по-деревенски и бутылку холодного «Моммезина». Ей доставляло удовольствие ухаживать за Алексом. Казалось, он был каким-то своим, близким; над ней ничего не довлело. Они старательно избегали упоминаний о Тедди; он принадлежал прошлому, которое оба желали забыть. И все же они чувствовали его присутствие; само его отсутствие, подобно мрачному, неясному символу высшего суда, угрожающе нависло над их головами с мечом в руке. Телом Тедди был простой смертный, а духом — мститель. Никогда раньше Барбара не думала о нем с чувством, хоть отдаленно напоминавшим страх, но теперь, увидев реакцию Алекса, она почувствовала какой-то необъяснимый ужас, источаемый Тедди, который, словно воплощение божества, обладал властью повелевать всем и вся.

Алекс и Барбара ели, смотрели телевизор. Разве не похожи они на любую американскую молодую чету, думала Барбара. Она представила себе Алекса, жующего бутерброды и запивающего их кофе из термоса в убогих гостиницах, разбросанных по всей стране. Это человек, о котором следует беспокоиться, которому надо хранить верность. Больше того, мимолетный взгляд на его работу заинтересовал Барбару. Ее восхитило то, что Алекс, как и она, обладал способностью страдать. Это доказывали его отношения с женой. Алекс не предпринимал никаких попыток нажимать на Барбару. Ей понравились его поцелуи в их первый вечер, и теперь она представляла себе, как проснется утром в одной постели с ним, и решила, что он предпримет попытку уговорить ее переспать.

Они посмотрели программу новостей и остались такими же непросвещенными, а затем с фамильярностью, которая показалась Барбаре очень милой, Алекс разорвал пополам «Таймс», и они в течение часа читали. Рядом с ним жизнь казалась Барбаре простой. Скинув ботинки, он растянулся на кушетке. Барбара зажгла бра, и Алекс кивком поблагодарил ее.

— Почему же вы пришли сегодня? — спросила Барбара, когда они обменялись половинками газет.

— Меня что-то ударило — впервые. Как правило, в подобных случаях я действую по правилу пришел-ушел. Но когда мы расстались, я обнаружил, что думаю о вас, и понял, что здесь есть что-то, к чему мне необходимо вернуться. А так я рассчитывал провести выходные в Бингхэмптоне, бесцельно слоняясь, сегодня, возможно, порыбачить, а вечером улететь в Чикаго. У меня там предварительное слушание. Сын Брукса проходит по Северо-Западному.

— Вы собирались рассказать о Тедди что-то еще… когда мы ехали в машине.

— Да?

— Вы не хотите? Существует что-то, что мне не следует знать?

— Я думал об этом. Мне трудно решить, что я должен делать. Это вроде как бы подтасовывать карты против себя.

— Не буду принуждать вас выдавать конфиденциальные сведения.