Комплекс Наполеона

Я этого не знала, но все же кивнула, дабы заставить ее продолжать разговор и вывести его наконец на нужный итог.

— Думаете, я сразу стала пить? — невесело улыбнулась Антонина. — Мне, конечно, за Сережку прощения нет, да и вообще… Во многом я сама виновата. Но все же Владу не стоило так… Со мной ладно, но с Сережкой… Пусть я оказалась плохая мать — но он-то все равно отец!

Она покачала головой, но не пьяно, как раньше. Впервые я почувствовала в ней нормального человека и поверила, что сейчас эта женщина говорит искренне. И хотя, как я думала, дальнейший ее рассказ мало чем сможет помочь мне в расследовании смерти ее сына, тем не менее я ее выслушала.

* * *

Мутные и хаосные девяностые годы прошлого столетия все воспринимают по-разному. Для Виктора Перетурина, например, они явились периодом финансового расцвета. В каких только махинациях не участвовал этот маленький, кругленький живчик! И, главное, все ему сходило с рук. Он катился, как мячик, по съехавшей с катушек стране и четко следовал своей цели: на всем делать деньги, пока есть возможность. Не гнушался Перетурин ничем: ни тем, что пришлось одно время побыть наперсточником на вокзале, ни продажей левой водки, ни основанием нескольких контор, каждую из которых можно было бы назвать «Рога и копыта»… И вот однажды судьба завела его в стан аферистов-риэлторов. Проще говоря, ребята выискивали уязвимых в социальном плане граждан (чаще всего — страдающих алкоголизмом, наркоманией или просто несчастных инвалидов, которым нужны были деньги) и, пользуясь последним имевшимся у них достоянием — квартирой, — переселяли их в иные места. Разумеется, за доплату, совершенно мизерную, но которой на данный момент те были рады.

И операция по выселению Антонины Губановой была для Перетурина совершенно рядовым событием. И все, по его мнению, сложилось более чем удачно: один из знакомых Перетурина, его старый приятель еще с босоногих пацанских времен, явился к нему и выложил информацию о том, что вот, мол, у каких-то его знакомых есть прекрасный вариант. И что он согласен поделиться сведениями, разумеется, не за бесплатно. И что та «синета ́ », которая проживает в благоустроенной квартире, испытывает, как это ни печально, материальные трудности и не может удовлетворять растущие потребности своего организма в алкоголе. И самое главное, что «синета ́ » дозрела до того, чтобы расстаться со своей жилплощадью. Вернее, поменять ее на худшую.

Нужно только подсуетиться, подъехать, предложить энную сумму и перебить конкурентов. Что другие «риэлторы», коих развелось масса, хлопают ушами, и никто этих выгодных «синих» клиентов не пасет. Перетурин, как уже упоминалось, по натуре своей был авантюристичным и легким на подъем человеком. С клиентами он обычно легко находил общий язык. А уж заговорить мог практически любого. Даже с бандитами, которые по определению не понимали шуток, он умудрялся договариваться на льготных для себя условиях. Он то делал серьезный вид и ссылался на свои связи в губернской администрации, то мимикрировал под «своего парня», то, если дело касалось женщин, пускал в ход свое мужское обаяние.

Виктор Сергеевич прикинул, что дело, по-видимому, стоящее, и навострил лыжи в предлагаемый район. На всякий случай, как делал всегда, он сам снял квартиру неподалеку на несколько дней и пошел по адресу.

Антонина Губанова к этому времени уже сдала сына в детский дом и проживала, поменяв череду поклонников, с Анатолием Головлевым. Анатолий, сам страдающий жуткой алкогольной зависимостью, но не признающийся в ней, вылетал с одного рабочего места на другое и испытывал постоянную нужду в деньгах. То же самое испытывала и Антонина, которая поначалу еще как-то рыпалась, пыталась бороться со своим растущим недугом, а уж рядом с Анатолием просто махнула на себя рукой и решила: будь что будет, лишь бы были деньги на водку, жизни без которой она уже себе не представляла.

Перетурин, явившийся как снег на голову, наметанным взглядом оценил степень кондиции клиента и начал действовать по отработанной методике. Слегка выпив и угостив чету алкоголиков, он развернул перед ними перспективы — с поистине остаповским красноречием во время истории с шахматным клубом в городе Васюки.

— Михалыч, да ты на эту сумму сможешь машину купить! Да я тебе отвечаю! Я тебе сам ее пригоню, она у меня в гараже стоит. Зверь, а не машина!

Анатолий Михайлович, оттопырив нижнюю губу, недоверчиво молчал. Вернее, он слабо все воспринимал по причине слишком большой дозы алкоголя. Но все же он осознавал, что явившийся товарищ говорит дело, поскольку это дело сулит ему деньги.