Кому мы обязаны «Афганом»?

В соответствии с этим «аргументом», а проще говоря, со своими мессианскими задумками, Старая площадь и действовала.

Глава третья

Б. Кармаль: «Россия хотела, чтобы здесь произошла революция»

«Были у нас товарищи, считавшие, что в Афганистане есть все условия для создания пролетарской партии и революции»,[69] — вспоминает Николай Григорьевич Егорычев. Уж кому, как не ему, знать потаенные от народа помыслы главных обитателей Старой площади?! Ведь он сам, как первый секретарь московского горкома КПСС и кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, был сопричастен ко всему, что там происходило.

«Тот же Борис Николаевич Пономарев, заведующий Международным отделом ЦК (и тоже кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС. — А. Ж.), — продолжает он, — как был в молодости приверженцем мировой революции, так и остался. Без всякого учета местных условий создали Народно-демократическую партию Афганистана — фактически две партии под одной крышей. Во фракцию «Парчам» входили в основном пуштуны, а в «Хальк» — представители других народов, населявших Афганистан».[70]

В пестрой по национальному составу стране, каким является Афганистан, вполне закономерно появление политических, культурных и прочих организаций, представляющих интересы той или иной общины. За примерами ходить недалеко. «Сетаме-мелли» («Национальный гнет») возникла как оплот таджиков, узбеков и туркмен в борьбе против пуштунского засилья. В свою очередь, «Афган меллят» («Афганская нация») была создана националистически настроенной пуштунской интеллигенцией с целью защиты своих панафганских устремлений.

Но «Парчам» и «Хальк» — случай особый. И в той, и в другой фракции пуштунов было хоть отбавляй. Все руководящие посты были заняты ими. И в этом плане суждение Н. Г. Егорычева относительно национального принципа формирования «Парчам» и «Хальк» представляется не бесспорным. Американский эксперт по Афганистану С. Гаррисон склоняется не к национальному, а к социальному фактору.

«Идеологический конфликт между «Парчам» и более доктринальной «Хальк», — утверждает он, — маскировал то, что было основными социальными различиями между двумя группами. Большинство парчамистов являются выходцами из находящихся под персидским влиянием городских высших классов. Даже те парчамисты, которые этнически были пуштунами, говорили на языке дари — афганском варианте персидского языка, и в культурном отношении были изолированы от пуштунского большинства страны. Наоборот, халькисты представляли собой восходящий, только что получивший образование средний класс пуштунов из небольших городов и сельских местностей, который хотел пуштунского доминирования в афганской жизни».[71]

Наверное, и с Гаррисоном кто-то захочет пополемизировать. Но это уже сфера ученых-специалистов, посвятивших свою жизнь изучению Афганистана.

* * *

«Парчам» («Знамя») основал Бабрак Кармаль, а «Хальк» («Народ») — Нур Мухаммад Тараки. Оба доморощенных марксиста-ленинца еще в начале пятидесятых годов регулярно посещали советское посольство в Кабуле и были там своими людьми.

«Бабрак Кармаль — отпрыск влиятельного клана муллахель пуштунского племени юсуфцзай. Родился в 1929 г. в местечке Камари близ Кабула. Отец — генерал Хусейн Мухаммад в королевской армии был командиром Пактийского корпуса и генерал-губернатором юго-восточной провинции Пактия. Затем возглавлял финансовое управление Министерства обороны Афганистана. В 1965 г. вышел в отставку. Мать — по национальности таджичка, умерла вскоре после рождения «Тигренка» (так переводится с персидского имя «Бабрак», у пуштунов оно символизирует смелость, отвагу).

В связи с частыми переездами отца, связанными с его военной службой, «Тигренок» воспитывался в семье доктора Камаруддина Какара, дослужившегося со временем до лейб-медика короля. Там «Тигренок» познакомился с Анахитой Ратебзад, врачом по образованию, впоследствии — видной деятельницей НДПА, верной сподвижницей и спутницей по жизни Бабрака.

В 1948 г. Бабрак окончил престижный столичный лицей «Амани», основанный еще в двадцатых годах эмиром Аманулла-ханом. В 1951 г. поступил на юридический факультет Кабульского университета.

Общественно-политической деятельностью стал заниматься с начала пятидесятых годов, когда вступил в члены Союза студентов. Активно участвовал в либерально-демократическом движении «Виш зальмияи» («Пробудившаяся молодежь»).

За участие в марте 1952 г. в многолюдной демонстрации протеста против вмешательства королевских властей в процедуру подсчета голосов на только что прошедших парламентских выборах 23-летний Бабрак был арестован и осужден на четыре года тюремного заключения.

В тюрьме он близко сходится с активистом революционно-демократического движения, офицером полиции М. А. Хайбаром, который впоследствии станет одним из его ближайших сподвижников. Там же, в неволе, он впервые знакомится с марксистской литературой, попадавшей в Афганистан из Ирана, где ее нелегально издавала партия Туде.