Кому мы обязаны «Афганом»?

Через несколько часов он возвращается и интересуется у Н. В. Огаркова, обо всем ли удалось переговорить, все ли аспекты прояснили до малейших деталей. «Да, — рапортует начальник Генштаба, — по всем вопросам переговорили, но товарищ Заплатин остается на своих позициях». Министр недоуменно смотрит на генерал-майора и спрашивает: «Как же так? Помните, что вы говорили мне прошлый раз — что ни один волос не упадет с головы Тараки. А что произошло? Где Тараки?» Нисколько не смутившись, Заплатин отвечает: «Тараки нет. Его задушили. Это роковая ошибка Амина, это он лишил Тараки жизни». Министр достает из своей папки шифртелеграмму представителя КГБ в Кабуле и, протягивая ее Заплатину, раздраженно произносит: «Вот посмотрите. Вы говорите одно, а разведка КГБ совсем другое — она оценивает положение в Афганистане — как близкое к критической точке». Прочитав шифртелеграмму, Заплатин выражает принципиальное несогласие с содержащимися в ней оценками. Это еще более раздражает министра. «Почему у Вас такие взаимоотношения? — перебивает он Заплатина. — Вы там не можете договориться, а нам здесь решение надо принимать». И переведя дыхание, добавляет: «Вы обстановку в Афганистане оцениваете мимоходом, а они головой за это отвечают».

Затем, выдержав паузу, объявляет, что совещание закончено. И вновь следует пауза. Внимательный взгляд на присутствующих. И загадочная реплика: «Поздно обсуждать». И больше ни единого слова. Никаких разъяснений и комментариев.

13 декабря. По указанию Д. Ф. Устинова формируется оперативная группа Министерства обороны (ОГ) во главе с заместителем начальника Генштаба С. Ф. Ахромеевым. В нее вошли представители всех видов и родов ВС СССР. Группа дислоцировалась в Термезе, на советско-афганской границе, и сразу же приступила в работе по координации действий, касающихся ввода войск в Афганистан.

В тот же день, 13 декабря. Сотруднику нелегальной разведки КГБ «Мише», внедренному в резиденцию X. Амина под видом повара, удается перехитрить афганских диетологов, контролировавших всю еду и напитки, предназначавшиеся генсеку НДПА, и использовать спецсредство, чтобы отравить его. Сигналом об успешном проведении операции должны были послужить телефонные звонки из резиденции X. Амина в совпосольство с просьбой о незамедлительной помощи отравленному генсеку НДПА. Однако таких звонков не последовало. Чтобы прояснить ситуацию, из представительства КГБ в Кабуле была направлена молнией шифровка на Лубянку с предложением также молнией прислать шифровку с требованием незамедлительно ознакомить с нею X. Амина. В полночь представитель КГБ прибыл для срочной встречи в резиденцию X. Амина, который вышел к нему улыбающийся и в добром здравии. Это означало, что операция провалилась. Спецсредство не сработало. Нетрудно представить, как это воспринял В. Крючков. Однако операцию он не отменил, а приказал повторить.

14 декабря. Будущий лидер ДРА Б. Кармаль и его соратники перебазируются из Баграма в Ташкент.

«Мне позвонил Председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов, — вспоминает армейский генерал Н. Гуськов, — и спросил: есть ли у меня самолеты, чтобы срочно отправить Кармаля в Ташкент? Я сказал, что самолеты есть. Тут же перезвонил министр обороны Дмитрий Федорович Устинов и поставил ту же задачу. Я срочно организовал отправку двух самолетов Ан-12, и они через сорок минут вылетели из Баграма в Ташкент».

16 декабря. Министр обороны СССР отдает приказ об отмобилизовании полевого управления 40-й армии. Командующим армией назначается первый заместитель командующего войсками ТуркВО генерал-лейтенант Ю. В. Тухаринов.

17 декабря. Вспоминает «зенитовец» Я. Семенов: «17 декабря вместе с «мусульманским батальоном» мы передислоцировались в окрестности дворца. Вторым кольцом. Конечно, для его «охраны». В первом — стояли афганцы. Практически каждый день мне приходилось выезжать в советское посольство, где штатские и военные руководители, задавая одни и те же бестолковые вопросы, пытались выяснить, насколько мы готовы к штурму дворца… Я давал адекватные ответы, а сам по вечерам до головной боли пытался представить себе будущие боевые ситуации и наши возможные действия. Каждый день мы старались узнать что-либо новое по объекту «Дуб» — так для конспирации нарекли дворец Амина. Беседовали с афганскими офицерами, объезжали дворец на «газике», анализировали полученную информацию».[204]

В тот же день, 17 декабря. По каналам КГБ в Центр поступает срочная шифртелеграмма следующего содержания: «12 и 17 декабря представитель КГБ встречался с X. Амином. Из высказываний Амина заслуживают внимания следующие. Амин настойчиво проводил мысль о необходимости непосредственного участия Советского Союза в сдерживании боевых действий бандформирований в северных районах ДРА. Его рассуждения сводились к следующему:

— нынешнее афганское руководство будет приветствовать присутствие советских Вооруженных Сил в ряде стратегически важных пунктов в северных провинциях ДРА…

Амин сказал, что формы и методы оказания военной помощи должны определяться советской стороной: